Видящим – путь скалист.

         С глыбы на пирамиду,

         С рыбы – на обелиск…

         Ну, а потом на плоской

         Вышке – орлы вокруг —

         Макс, мне было так просто

         Есть у тебя из рук,

         Божьих или медвежьих,

         Опережавших «дай»,

         Рук неизменно-бережных,

         За воспаленный край

         Раны умевших браться

         В веры сплошном луче.

         Макс, мне было так братски

         Спать на твоем плече!

         Горы… Себе на горе

         Видится мне одно

         Место: с него – два моря

         Были видны по дно

         Бездны… Два моря сразу.

         Дщери иной поры,

         Кто вам свои два глаза

         Преподнесет с горы?

         Только теперь, в подполье,

         Вижу, – когда потух

         Свет – до чего мне вольно

         Было в обхвате двух

         Рук твоих. В первых встречных

         Царстве – и сам суди,

         Макс, до чего мне вечно

         Было в твоей груди!

         Пусть ни единой травки, —

         Площе, чем на столе, —

         Макс, мне будет так мягко

         Спать на твоей скале.

    28 октября 1932, Кламар

«Никуда не уехали – ты да я…»

         Никуда не уехали – ты да я —

         Обернулись прорехами – все моря!

         Совладельцам пятерки рваной —

         Океаны не по карману!

         Нищеты вековечная сухомять!

         Снова лето, как корку, всухую мять!

         Обернулось нам море – мелью:

         Наше лето – другие съели!

         С жиру лопающиеся: жир – их «лоск»,

         Что не только что масло едят, а мозг

         Наш – в поэмах, в сонатах, в сводах:

         Людоеды в парижских модах!

         Нами лакомящиеся: франк – за вход.