(Но около и сам не стань!)

         Сад, одинокий, как я сам.

         Такой мне сад на старость лет…

         – Тот сад? А может быть – тот свет? —

         На старость лет моих пошли —

         На отпущение души.

    1 октября 1934

«Тоска по родине! Давно…»

         Тоска по родине! Давно

         Разоблаченная морока!

         Мне совершенно все равно —

         Где – совершенно одинокой

         Быть, по каким камням домой

         Брести с кошелкою базарной

         В дом, и не знающий, что – мой,

         Как госпиталь или казарма.

         Мне все равно, каких среди

         Лиц ощетиниваться пленным

         Львом, из какой людской среды

         Быть вытесненной – непременно —

         В себя, в единоличье чувств.

         Камчатским медведём без льдины

         Где не ужиться (и не тщусь!),

         Где унижаться – мне едино.

         Не обольщусь и языком

         Родным, его призывом млечным.

         Мне безразлично, на каком

         Непонимаемой быть встречным!

         (Читателем, газетных тонн

         Глотателем, доильцем сплетен…)

         Двадцатого столетья – он,

         А я – до всякого столетья!

         Остолбеневши, как бревно,

         Оставшееся от аллеи,

         Мне все – равны, мне всё – равно,

         И, может быть, всего равнее —

         Роднее бывшее – всего.

         Все признаки с меня, все меты,

         Все даты – как рукой сняло:

         Душа, родившаяся – где-то.

         Так край меня не уберег

         Мой, что и самый зоркий сыщик

         Вдоль всей души, всей – поперек!

         Родимого пятна не сыщет!

         Всяк дом мне чужд, всяк храм мне пуст,

         И всё – равно, и всё – едино.