|
Исходи пешком – молодым шажком! — Все привольное Семихолмие.
Будет твой черед: Тоже – дочери Передашь Москву С нежной горечью. Мне же – вольный сон, колокольный звон, Зори ранние На Ваганькове.
31 марта 1916
2
Из рук моих – нерукотворный град Прими, мой странный, мой прекрасный брат.
По церковке – все сорок сороков И реющих над ними голубков;
И Спасские – с цветами – ворота, Где шапка православного снята;
Часовню звездную – приют от зол — Где вытертый – от поцелуев – пол;
Пятисоборный несравненный круг Прими, мой древний, вдохновенный друг.
К Нечаянныя Радости в саду Я гостя чужеземного сведу.
Червонные возблещут купола, Бессонные взгремят колокола,
И на тебя с багряных облаков Уронит Богородица покров,
И встанешь ты, исполнен дивных сил… – Ты не раскаешься, что ты меня любил.
31 марта 1916
4
Настанет день, – печальный, говорят! — Отцарствуют, отплачут, отгорят, — Остужены чужими пятаками, — Мои глаза, подвижные, как пламя. И – двойника нащупавший двойник — Сквозь легкое лицо проступит – лик.
О, наконец тебя я удостоюсь, Благообразия прекрасный пояс!
А издали – завижу ли и вас? — Потянется, растерянно крестясь, Паломничество по дорожке черной К моей руке, которой не отдерну, К моей руке, с которой снят запрет, К моей руке, которой больше нет. |
