– А что скажет моя дочь? – Голос императора прозвучал не так ровно и правильно, в нем была злость. Но и любовь… к дочери.

Стефани встрепенулась, заулыбалась. Потом вспомнила про протокол и, чинно сложив руки на коленях, ответила:

– Ваша дочь согласна.

Вард просиял счастливой улыбкой. А кто-то поперхнулся и зашелся кашлем: Эмерсон, о котором все забыли, был буквально сражен новостью о женитьбе сына. Справившись с шумной радостью, он уставился на Варда: это было обещание. Обещание довести сына перед женитьбой до генерала минимум. Хоть тренер и считал, что звание не сделает никого равным придворным лаернам, но оставлять Варда обычным боевым магом он точно не собирался.

– Официально о помолвке объявим, когда вы, молодой человек, получите первое звание. – Император тоже решил заняться воспитанием будущего зятя.

Бедняга Вард!

– Так точно, сэр! – привычно козырнул Вард.

– Да, папа! – выдохнула принцесса.

И тут же оба торопливо исправились:

– Простите, ваше императорское величество!

Император махнул на них рукой и тихо добавил:

– Способ незаметно встречаться сами найдете. Стефани, ты в этом явно пошла в меня.

Вдовствующая императрица грозно нахмурилась, лаерна Бриар спрятала улыбку, а мать Змея чуть склонила голову, словно извиняя императора… но не прощая.

Еще бы ей простить! Ее семья в опале. До сих пор. А наш правитель не то забыл об этом, не то не знает, как подать отмену, чтобы его не побили туфелькой от радости.

Зато я знаю! А еще знаю, что Стейн никогда об этом не попросит.

Церемонно поклонившись правителю, Вард вернулся к нам.

Глашатай назвал мое имя.

Шагая навстречу императору, я старательно подбирала слова. Одна, две, три ступеньки. Протокольная речь. Вопрос, за которым чувствуется подтекст: какого еще беса надо этой внезапной, как приезд родни, девице?

– Я прошу вернуть семье Стейна Уотса-Борга все ее привилегии, титул и изъятое состояние, – срываясь на шепот, ответила я.

– Какая основательная просьба… – В глазах императора легкой тенью промелькнуло вначале удивление, затем радость. – Не могу вам отказать.

Я пробормотала слова благодарности и поклонилась одновременно. Потом так спешила назад, что потеряла туфлю, так с ней в руках и добралась до двери.

А глашатай уже приглашал Змея.

Мы встретились в шаге от выхода. Улыбнулись друг другу. Он пошел к императору, а я – надевать туфлю. Возвращать утерянные части туалета на место этикетом не запрещено.

Я как раз справилась со своенравной обувкой и расправила ткань подола, когда в зале прозвучало:

– Я прошу расторгнуть наш брак.

Ровный и уверенный голос принадлежал Змею. Стейн стоял на третьей ступеньке и вопросительно смотрел на императора. А я не знала, что думать. Развод? Зачем? Мы же любим друг друга?

Правитель бросил на мать быстрый взгляд, потом посмотрел на фаворитку. Обе женщины старательно держали лицо, делая вид, что не понимают, о чем идет речь, но его это ничуть не обмануло.

– Не вижу препятствий.

Император вытянул руку в сторону Стейна, и тени над его раскрытой ладонью сложились в несколько кругов, вложенных друг в друга. В них появились наши имена. Секунда, и они исчезли.

– Поздравляю с разводом. – Слова императора прозвучали набатом.

Расторжение брака не укладывалось в голове, потому что я не находила ответа на вопрос: зачем? Обряд ведь никого не заставляет. Или Змей мне солгал?

Прислушалась к себе. Нет, я все так же его люблю, хоть и не понимаю причин развода. Глянула на довольного Стейна, идущего обратно. Ничего не изменилось, он по-прежнему смотрит на меня с нежностью…

Глашатай объявил об окончании аудиенции.