От Варда был Эмерсон с супругой. Жена тренера оказалась высокой крепкой женщиной с румянцем во всю щеку. Изящное платье на ней смотрелось странно, так и просилось что-то попроще и такое же прямолинейное, как хозяйка. Она с гордостью поглядывала на сына и с любовью – на мужа. Эмерсон смотрел на всех с превосходством и едва заметно поглаживал руку жены.

Рядом с ними сидела мать Стейна. Выглядела она безупречно. Ей было неприятно находиться в Санердале, однако она была слишком лаерной, чтобы показать это. Только в глубине глаз таилось недовольство.

Мои родители, напротив, выглядели до безобразия счастливыми. Отец – эталон успешности: фрак, выражение собственной исключительности на лице. Мама – образец примерной жены: идеально уложенные в прическу прямые светлые волосы, платье сложного кроя с пышным жабо, легкая накидка.

Папа то и дело поглядывал на Бернарда, но брат был совершенно спокоен. Хотя нет, уголки губ едва заметно подрагивали, словно он боролся со смехом. Прямо как я, когда волнуюсь. Но отец этого не замечал.

Вторым рядом восседали особые гости, одобренные императором. Среди них оказались несколько господ из Вилессы. Их легко можно было опознать по четырем черным кольцам, надетым на левую руку. Для нас – странная традиция, для них – символ того, что у них, и только у них, появились первые темные маги. Кто считает иначе, может получить вызов на дуэль. Неподалеку от иностранных гостей я неожиданно заметила знакомое лицо.

Изабель!

Наша повелительница ставок расположилась рядом с лаерном под пятьдесят лет. Судя по тому, как он поглядывал на ее декольте, а она хлопала ресницами, это был отнюдь не ее отец…

Речь главы судей закончилась, нам вручили грамоты. Линзы сняли миллион проекций с нашими лицами, улыбками, руками, прическами, перчатками… И нас отправили переоблачаться к аудиенции. А гости остались в саду праздновать.

Пока нас переодевали, стало известно, что встреча с императором пройдет в необычном формате. Во-первых, нас поделили. Не по командам, а на две группы. Капитан солнечных и рыжая – в одной, они пойдут первыми. Наша команда и Бернард – вторыми. Во-вторых, разрешили присутствовать одному родственнику. Я даже не сомневалась, кто из моих родителей воспользуется этим разрешением.

Аудиенция с императором проходила в светлом зале с арочными окнами, обилием позолоты на белоснежных, будто покрытых инеем стенах.

Наш правитель, высокий жилистый мужчина с горбинкой на носу и темными глазами восседал на троне, стоящем на возвышении. По правую руку от него, в кресле с высокой спинкой, сидела принцесса. По левую – седая стройная лаерна в возрасте, вдовствующая императрица. Рядом с ней на простом кресле – лаерна Бриар. На пальце фаворитки императора поблескивал знакомый перстень. За спинкой кресла принцессы Стефани топтались сразу трое: неприметный глава тайной службы, маг и проклятийник. Последний был совсем не тем, кто нас проверял и помогал Кристофу. Вдоль сверкающей магическим инеем золотой дорожки, ведущей к шести ступенькам у трона, выстроилась стража.

Наша родня заняла место в паре шагов от двери. Эмерсон, мать Стейна и мой отец.

Мы остановились у входа, ожидая, когда глашатай объявит наши имена и разрешит приблизиться к императору и подняться до третьей ступеньки. Честь, которую оказывали избранным. И победителям Игр.

Первым к императору направился Бернард.

Затаив дыхание, я ждала просьбы брата. Мы близнецы, но я так давно его не понимала, что сомневалась, правильно ли истолковала его слова.

Поднявшись на третью ступеньку, брат после церемонных поздравлений императора и своего не менее протокольного ответа дождался, пока правитель спросит, имеется ли у него просьба.

– Да, ваше императорское величество, – склонив голову, ответил Бернард.