– Этой точно нет.

Стейн снова смотрел в глаза, а мне некстати вспомнилось, что мы с ним слегка женаты. Может, в этом причина моих чувств к нему? Какой-то побочный эффект от древнего обряда?

– Сказка про близнецов. – Змей отодвинулся, но не спешил убирать руки. – Жили-были два близнеца, оба с нейтральным даром, бытовая магия. Но не только. Имелся у них и второй дар.

– Не дар, – тихо призналась я, – проклятие.

Отправившись на поле, я знала, что Стейн поймет. Но в глубине души все равно тлел уголек надежды. И теперь его загасили, залив вспыхнувшей в васильковых глазах злостью.

Змей замер, глядя в упор. На его щеках выступили желваки.

– Какого беса ты молчала, Мартина?

– Это не запрещено правилами, – не знаю зачем напомнила я.

– Потому что нормальные проклятия, мышка, вредят только проклятому! – Змей стукнул кулаком о дверь.

Я вжалась в дверь, опасаясь получить полную шею заноз, и выдала то, что крутилось в голове:

– У тебя хобби двери портить?

– Есть такое увлечение, недавно появилось… – Стейн медленно выдохнул, его губы скривила усмешка. – Проклятие – это причина? Причина, почему тебе так надо было попасть в команду?

– Да. – Я грустно улыбнулась.

– А что, обычным способом, обратившись к проклятийнику, неинтересно? – раздраженно уточнил Змей.

– Интересно, только я не первая проклятая в семье. Маги, которых смогла найти моя семья, ничего не смогли с этим сделать, – в тон ему отозвалась я. – Все, что они могут мне предложить, – уютный склеп.

Стейн нахмурился.

– Уединенный домик со всеми удобствами, где я проведу всю жизнь, дабы не причинять излишней правды окружающим, – исправилась я.

Змей насмешливо выгнул русую бровь.

– Склеп на двоих?

– Нет, – я отрицательно покачала головой, – брата отец не собирается никуда запирать.

Непонятно почему, но в домик родитель отправлял только меня. Интересный подход. Правда – плохо. Ложь – нормально?

– Тени и солнце, мышка, – неожиданно рассмеялся Стейн, – ты безо всякой правды меня с ума сведешь!

Замолчав, он наклонился и, легко коснувшись губами уголка моего рта, улыбнулся. И осторожно, словно боясь спугнуть, поцеловал. Мягкое прикосновение чуть обветренных губ, от терпкого древесного аромата кружится голова, ноги становятся ватными, а руки сами ложатся на его плечи, запутываются в его волосах. Его ладонь на моем затылке…

Слегка прикусив мою нижнюю губу, Стейн, лаская, проводит по ней языком. Углубляет поцелуй. Я окончательно теряюсь, рассыпаюсь сверкающими осколками…

Стук в дверь и насмешливое «Нет, я все понимаю, весна, но вы хоть стол отдайте!», сказанное рычащим голосом горгульи, заставило нас разорвать прикосновение.

В коридор я выходила, на ходу приглаживая волосы. Змей заново завязывая шнурок на затылке. Хвост я ему, как оказалось, распустила… пока мы целовались.

Горгульи тренера, подпирающие стенку у двери, оскалились, явно заподозрив что-то другое. Но мама не зря пытала меня этикетом. Я сделала вид, что совершенно не понимаю, почему у них сезон проветривания клыков открыт.

Едва стадион остался позади, Змей утащил меня к скамейке в тени раскидистого дерева и потребовал рассказать, откуда у нашего семейства проклятие. Я выложила все: и про отца, и про домик, и про предыдущих проклятых. И про нашу с Ненси попытку ограбить семейный архив.

– Обязательно посмотрим ваш архив, – кивнул Змей.

А я перешла к защите от проклятия. В конце описала свою попытку установить защиту прямо на свои руки и ее провал.

– Тебе нужно прикасаться, а брату нет? – уточнил Стейн.