— Проблемы? — спросил он.

— Во Внешнем погромы, — ответил я. — Народ бунтует. У моей… ммм… знакомой там родственники, беспокоится.

Это был вопрос. Даже просьба. Но дикий ответить не успел. Остановился, схватил меня за рукав и прижал палец к губам. Впереди — далеко-далеко — возникло и исчезло пятно света — кто-то шел нам навстречу. Шел по-хозяйски, неся с собой большой фонарь обходчика.

— Вон там, слева, — тихо произнес дикий и потянул меня в сторону.

Сначала я не понял, где он хочет спрятаться. Но тут же увидел дверь в подсобное помещение. Мы нырнули в его темную пасть и замерли по обе стороны от двери. Свет фонаря не был виден, но зато скоро послышались шаги и даже разговор.

— …врут они все, — сказал чей-то хриплый надтреснутый голос и закашлялся. — Сеть, видите ли, перегружена. Да просто не хотят, чтобы те, у кого родня за городом, правду узнали.

— И правильно, — отрубил второй. — Нечего панику сеять. А с быдлом этим, что во Внешнем, давно пора разобраться. Чем больше их там постреляют, тем лучше. А то жрут, пьют, ни хрена не работают, а все чем-то недовольны, сволочи.

— Они тоже люди, — не согласился первый.

— Какие они люди… Почему я должен на них пахать? Чтобы с моих налогов всякая падаль жила? Слышал, что в последних новостях сказали? Президент пообещал увеличить продпособия. Нарожали ублюдков, теперь содержи их. Я вообще за всеобщую стерилизацию — не хрен ресурсы тратить. Осталось на нашу долю — значит, все, кончилось человечество. Зато мы поживем в свое удовольствие.

Хриплый что-то возразил ему, но что — я не разобрал. Голоса удалились, и я взглянул на ком в руке — нажатая пауза все еще мигала зеленым огоньком, значит, секретарша не отключилась, ждала.

— Адрес давай, — тихо сказал дикий.

— Какой адрес? — не понял я.

— Ну этих… родственников. Во Внутренний город не переправим, но можем увезти от греха подальше в деревню. Есть у нас тихие деревни, живут там бедно, но не шалят.

Я выключил «паузу» и, поднеся ком к губам, произнес:

— Сейчас я передам фон, скажи ему адрес сестры, — и, не слушая, что мне ответят, передал наушник дикому.

Некоторое время он слушал, затем поморщился и также тихо произнес:

— Успокойтесь. Успокойтесь и продиктуйте адрес. Мы вывезем вашу родню в тихое место.

Ответов секретарши я не слышал, но по выражению лица дикого понял, что она на грани истерики.

— Не могу сказать куда, — сказал он. — Ваши родственники сами с вами свяжутся. У меня очень мало времени, говорите адрес. Хорошо. Запомнил. Не волнуйтесь, у меня прекрасная память.

И уже, отключив фон, обратился ко мне:

— Можно воспользоваться комом?

Пока дикий связывался со своими, я вдруг подумал, что беспорядки во Внешнем городе гораздо серьезнее, чем мне казалось до сих пор. Если это настоящий бунт… Весь мой план летит тогда к чертям. Неужели я опоздал со своими разоблачениями? Какой в них тогда прок?

— Пошли, — дикий тронул меня за плечо. — Если женщина с мальчишкой еще живы, их вывезут. Наши уже отправились за ними.

— Там сильные беспорядки?

— Да… И совершенно не ко времени. Боюсь, это только на руку отморозкам из экологов.

Мы расстались через полчаса. На развязке трех станций, построенных одна над другой. Дикий ушел на нижние, а я направился на поверхность. Долго объяснял встреченному патрулю, кто я и как сюда попал, но документы и звонок в Департамент сделали свое дело — меня пропустили… От патруля я узнал, что в город все-таки прорвались отдельные группы бунтовщиков, но вроде бы их уже выловили.