Когда она заглянула за угол, на террасе было тихо и пусто. Пятнадцать минут девятого. Она двинулась к третьему сводчатому окну, взялась за створки и толкнула их. Как всегда, окно открылось не сразу.

Библиотека утопала в темноте, но звуки музыки слышались здесь немного громче. Женевьева включила свой фонарик и отыскала на стене портрет Елизаветы, одиннадцатой графини де Вуанкур. Она смотрела сверху на Женевьеву, удивительно напоминая Гортензию. Женевьева сдвинула портрет вверх на шарнирах, под ним открылся сейф. Ключ мягко повернулся в замке, и дверца отошла в сторону.

Сейф, как она и ожидала, был забит бумагами. Она запаниковала, сердце готово было выскочить из груди, но вдруг она увидела кожаный дипломат с единственной надписью «Роммель», вытисненной на крышке золотыми буквами. Женевьева дрожащими руками быстро открыла его. В нем была только одна папка; раскрыв ее, она нашла то, что искала: фотографии карт расположения орудий и оборонительных прибрежных укреплений. Поставив дипломат на место, она положила папку на стол Прима и включила настольную лампу. Потом достала портсигар. И вдруг совершенно отчетливо услышала голос Прима за дверью. Никогда в жизни она не действовала так быстро. Женевьева закрыла дверцу сейфа и, хотя запереть его уже не было времени, вернула портрет на место. Потом выключила лампу, забрала фонарик и папку. Она была уже между занавесками, когда в замке начал поворачиваться ключ, и успела закрыть окно как раз в тот момент, когда дверь открылась и зажегся свет. Женевьева заглянула в щель между занавесками и увидела, как Прим вошел в комнату.

Она постояла в темноте на террасе, размышляя о случившемся, но выбора у нее не было. Она скользнула за угол и полезла обратно вверх, на свой балкон.

Шанталь задернула за ней шторы.

— Что случилось? — спросила она встревоженно. — Что случилось?

— Пришел Прим. Чуть не поймал меня. Я не смогла сфотографировать документы и займусь этим сейчас. — Она положила папку на туалетный столик и принесла торшер, чтобы было больше света.

— А что же ты будешь делать с ними потом?

— Спущусь туда снова. Надеюсь, Прим ушел на галерею, и я смогу все вернуть на место, пока пропажу не обнаружили.

— А Эрих?

— Нам остается только уповать на обаяние Маризы. — Она взяла портсигар, раскрыла папку и начала снимать, как учил ее Крэйг Осборн. Шанталь переворачивала страницы. Двадцать снимков, сказал он ей, но листов в папке оказалось больше. Их тоже нужно было снять. Когда она закончила, в дверь постучали. Женщины замерли. Шанталь прошептала:

— Я заперла дверь.

Стук повторился, ручка двери задергалась. Женевьева поняла, что лучше ответить.

— Кто там? — спросила она. Никто не ответил. Она толкнула Шанталь к ванной: — Ступайте туда и сидите молча.

Шанталь повиновалась. Женевьева спрятала папку в ближайший ящик шкафа и протянула руку к своему платью. Послышался звук вставляемого в замок ключа, дверь распахнулась, и вошел Прим.

Он сел на край столика, положив ногу на ногу и, внимательно глядя на Женевьеву, протянул руку:

— Отдайте ее мне.

— Боже, о чем вы?

— Папку, которую вы только что взяли из дипломата маршала Роммеля. Я могу, конечно, обыскать вашу комнату, но уверен, что это сделали вы. Больше некому. Да еще это ваше загадочное переодевание…

— Ладно, — резко прервала его Женевьева, открыла ящик и взяла папку.

Он положил ее рядом с собой.

— Сожалею, что все произошло именно так.

— Тогда вы занимаетесь не своим делом. — Она взяла портсигар и достала "Житан".