Джек Картер и Крэйг сели у огня. Мунро сказал:

— Думаю, майор Осборн объяснил вам ситуацию с вашей сестрой?

— Да.

Он открыл серебряную сигаретницу и протянул ей через стол:

— Сигарету?

— Нет, спасибо. Я не курю.

— Ваша сестра курила непрерывно, именно этот сорт. «Житан». Попробуйте.

Он явно настаивал, и Женевьева пришла в раздражение.

— Я не понимаю, зачем я должна?..

— Потому что мы хотим, чтобы вы заняли ее место, — объяснил он просто.

Он все еще протягивал ей открытую коробку, а она смотрела на него, чувствуя пустоту в желудке от того, что все внезапно встало на свои места.

— Вы сумасшедший, — сказала она. — Совершенно сумасшедший, иначе и быть не может.

— Мне уже это говорили. — Он закрыл коробку.

— Вы хотите, чтобы я поехала во Францию вместо моей сестры, я не ослышалась?

— Да, в четверг, на этой неделе. — Он повернулся к Крэйгу. — Луна будет в нужной фазе для полета «лизандра».

— Да, если обещания метеорологов сбудутся.

Женевьева повернулась, чтобы взглянуть на него. Он развалился на стуле, куря сигарету с невозмутимым видом. От него нечего было ждать помощи, и она опять повернулась к Мунро:

— Это бред! У вас должно быть полно обученных агентов, гораздо более пригодных для этой работы, чем я.

— Но нет никого, кто мог бы стать Анн-Мари Треванс, племянницей графини де Вуанкур, в чьем имении в следующее воскресенье некоторые члены высшего командования немецкой армии соберутся на совещание, чтобы обсудить систему защиты под названием Атлантический вал. Мы бы хотели узнать, что они решат. Это могло бы спасти тысячи жизней.

— Вы удивляете меня, бригадир, — сказала Женевьева. — Мое время прошло несколько лет назад.

Он откинулся назад на стуле, соединив кончики пальцев и слегка насупившись.

— Вы знаете, мне сдается, что у вас нет в этом вопросе никакого выбора.

— Что вы имеете в виду?

— Ваша тетушка… вы ведь ее любите, не так ли?

— Раз уж вы задали этот вопрос, значит, уже знаете ответ!

— Она попадет в трудное положение, если Анн-Мари не вернется в пятницу в Париж. — Он пожал плечами. — Немецкая разведка ведь не знает, кто был в том «лизандре».

Вот теперь Женевьева по-настоящему испугалась.

— Тетя знала о делах Анн-Мари?

— Нет, но, если она исчезнет, немцы начнут копать. Они весьма пунктуальны. И они узнают часть правды — это лишь вопрос времени. Тогда они займутся вашей тетушкой, а их методы… она их не перенесет.

— Что вы имеете в виду? — спросила девушка. — Она больна?

— Насколько я знаю, состояние ее сердца в последнее время оставляет желать лучшего. Внешне она пока ведет вполне нормальный образ жизни, но… вы понимаете.

Женевьева глубоко вздохнула.

— Нет, — сказала она. — Я думаю, вы заблуждаетесь. Как сказал мне майор Осборн, немцам она нужна ради пропаганды. Они не тронут Гортензию де Вуанкур. Она слишком заметная личность.

— Видите ли, все изменилось с тех пор, как вы были во Франции в последний раз, — возразил Мунро. — Никто больше не может быть уверен в своей безопасности, поверьте мне.

— Ну и что они могут с ней сделать? Ей ответил Крэйг:

— У них есть лагеря для таких людей, как Гортензия.