Эрика снова посмотрела на два трупа. На туловище каждого имелся зашитый Y-образный разрез.

– А у женщины что-нибудь было?

– Нет. В ее желудке ничего, кроме небольшого количества частично переваренной пищи.

– Думаешь, он был наркокурьером?

– Это тебе выяснять.

– Глупость какая-то, – покачала она головой. – Его убили, расчленили, а наркотики в животе оставили. Какой смысл? – Глядя на пакет с маленькими свертками, она быстро произвела в уме подсчеты. – Здесь кокаина на тридцать тысяч фунтов.

– Убийца про наркотики мог и не знать. Но это…

– Да знаю, Айзек, – сердито перебила его Эрика. – Это мне выяснять. Долго тела пробыли в воде?

– Трудно сказать. Мужчина, возможно, пару недель. У него налицо все признаки мацерации кожи – набухание эпидермиса на пальцах, ладонях, подошвах ног; в области груди и живота наблюдаются цветовые изменения кожи. В случае с женщиной дело обстоит иначе. Она пробыла в воде самое большее несколько дней. Пальцы в хорошем состоянии, можно снять отпечатки; и их сняли и прогнали через систему – безрезультатно. В отчете о вскрытии указано, что в чемодане с телом был обнаружен большой осколок бетонной плиты; его отправили на экспертизу.

– Причина смерти?

– В обоих случаях – удар в затылочную часть головы. В легких была вода, но если жертва обезглавлена, вода заполняет полость тела.

Несколько мгновений они молча смотрели на трупы.

– Ладно, спасибо, – поблагодарила Эрика.

Они вышли в коридор, где ее ждал Джон. Он сидел на одном из пластиковых стульев, держа в руке стакан с водой из кулера. При их появлении он поднялся.

– Доктор Стронг, босс, простите. Вообще-то, я спокойно смотрю на трупы, но если они расчленены… – Макгорри снова зажал рукой рот.

– Иди на воздух. Встретимся на парковке, – распорядилась Эрика.

Склонив набок голову, Айзек взглядом провожал Макгорри, пока тот не дошел до конца коридора и не скрылся за дверью центрального входа. Та с лязгом захлопнулась за ним.

– Он натурал, Айзек. У него есть подружка. Кажется, тон у них задает именно она.

– Но он наверняка симпатичнее, – улыбнулся Айзек, усаживаясь на один из стульев. – Сколько ему?

– Двадцать четыре.

– Ох, где мои двадцать четыре… – Эрика кивнула с улыбкой, соглашаясь с ним. – Как Питерсон?

С переменой темы разговора лицо Эрики омрачилось.

– Поправляется, но очень долго и медленно.

– Поправится. Не всем удается выкарабкаться, получив пулю в живот. Ему очень повезло, даже с учетом того, что у него после операции дважды возникали тяжелые инфекционные осложнения…

– Я в курсе, Айзек.

– А ты в курсе, что твоей вины в этом нет? Ты не виновата. Он не обязан был следовать за тобой на место преступления.

– Я его начальник… – Она умолкла, запрокинув голову к стене.

– Как он выглядит?

– Все еще очень худой. Мать его выхаживает. Меня она не очень жалует.

– Эрика. Ты же понимаешь, матери по-особому привязаны к сыновьям.

– Ну да. Если еще учесть, что познакомились мы с ней в реанимационной палате, где Джеймс лежал весь в проводах и трубках, подключенный ко всяким-разным аппаратам…

Айзек стиснул ее за плечо.

– Ты хоть спишь?

– Удается за ночь забыться на несколько часов.