Но эта тема Егорова не интересовала, он спросил о другом:

– Скажите, а в нумизматике Игорь разбирается?

– В нумизматике? – удивился певец. – Никогда не слышал, чтобы он говорил о старых монетах или банкнотах. Нет, все эти гривны Ивана Грозного и банкноты Екатерины Великой его не интересуют.

– Зато его интересуют редкие книги, верно?

– Да, вот тут он, можно сказать, специалист. Знает, какие переплеты были в ходу во времена Пушкина, а какие – Толстого. Да, его интересует все, что касается книг.

– Вы ведь были вместе с ним на гастролях?

– Да, мы вместе ездили в Италию, в Польшу…

– Вместе проводили свободное время, ходили по магазинам…

– Да, иногда удавалось выбраться и за покупками. Ведь нам выдавали небольшую сумму в валюте – сущие гроши, если честно…

– И эти гроши Леонтьев тоже тратил на книги?

– Не только на книги. Он старался из каждой поездки что-нибудь привезти своей жене Светлане. Он ее очень любит. А для мамы он покупал лекарства.

– Значит, он ходил в книжные магазины, в аптеки, в магазины женской одежды… А в ювелирные лавки часто заглядывал?

Селиверстов после такого вопроса опешил. Он уже открыл рот, чтобы ответить твердым «нет», но почему-то на секунду замялся. И эта заминка не ускользнула от внимания капитана. И он резко изменил тон разговора.

– Не спешите сказать «нет», Селиверстов! – предупредил он. – Не врите! Я всегда смогу проверить ваши сведения. И если поймаю вас на вранье, все расскажу руководству вашего театра. Итак, повторяю вопрос: как часто Леонтьев заглядывал в ювелирные лавки? Что он там покупал и что продавал?

Собеседник капитана сглотнул и заявил:

– С чего вы взяли, что Игорь что-то продавал? Это полная ерунда!

– А покупки? Что он покупал?

– Ну да, было один раз, – нехотя признался артист. – Игорь хотел купить Свете какое-нибудь украшение. И мы заходили во все магазины, где продавались ювелирные изделия. Но каждый раз цена оказывалась слишком высокой, у него не было столько денег. В конце концов он купил жемчужную брошь, очень красивую. Я позже видел ее на Светлане; брошь ей очень идет.

– Но такая вещь должна немало стоить. Валюты, которую вам давали, на такую покупку не могло хватить. Откуда он взял деньги? Что-то продал?

– Ничего он не продавал! – вновь возмутился Селиверстов. – У него было с собой немного…

– У Леонтьева была с собой валюта? Откуда?

– Он сказал, что ему дал отец. Отец у него геолог, он много лет работал в Индии, в Африке… Заработал там кое-какие деньги. И отдал их сыну.

– Очень благородно, – буркнул Егоров. – Только как-то не верится.

– Не верите – постарайтесь встретиться с отцом Игоря, поговорите с ним.

– Может, и поговорю, – нехотя сказал капитан.

Но он знал, что не сделает этого. Он задал певцу еще несколько вопросов, уже скорее для проформы, не рассчитывая что-то узнать, и наконец отпустил его. У него было чувство человека, который обманулся в своих ожиданиях. Он узнал, что его подозреваемый действительно заходил за границей в ювелирные магазины – но не для того, чтобы продать награбленную коллекцию, а чтобы что-то купить. И валюты у него было хоть и больше, чем официально разрешалось, но все равно немного. Егоров был уверен, что когда он проверит происхождение денег у Леонтьева, то рассказ о доходах отца-геолога подтвердится.