Беллри тихонько вздохнул, и мне стало ясно, что отделаться от них не получится. Потому что чует мое сердце: даже если я сейчас скажу «нет», они все равно упорно потопают следом. По глазам вижу, что так и будет, и они этого скрывать даже не думают. Говорю же: упрямцы. Хотя гномы, конечно, это ОЧЕНЬ весомый аргумент.

— Ладно, — сдалась я. — Поступайте, как знаете. В конце концов, запретить себя сопровождать я никому не могу. Не понимаю, конечно, для чего вам вдруг приспичило, но с Ширрой, так и быть, поговорю. При условии, что с вами не возникнет никаких проблем!

— Спасибо, Трис, — благодарно улыбнулся Беллри. — Поверь, ты не пожалеешь.

— Надеюсь. Но это только ради Ширры и тех гномов, которых вы мне тут наобещали! С Лехом сами будете объясняться и подыскивать оправдание своей дурацкой и совершенно неуместной затеи! Понятно? Я в этом участвовать не желаю! И не имею к ней никакого отношения! Так что отдуваться будете без моей помощи! И если он вас прибьет, то в этом виноваты будете тоже вы, а моя совесть чиста — я честно пыталась вас остановить!

Эльфы только хмыкнули в ответ и дружно кивнули, отлично зная, каким трудным будет предстоящий разговор. А главное — сколько неприятных эпитетов они получат в свой адрес за эту «дурацкую и неуместную идею». Впрочем, мне показалось, их это не слишком заботило: больно обрадовались. Причем, настолько, что даже за пирожками потянулись, позабыв про то, что остроухие вроде не должны любить сладости. Хотя… не для меня же они все это богатство заказали?!

Я аж поперхнулась, рассматривая неожиданную мысль со всех сторон, но прийти к определенному выводу не успела, потому что, во-первых, оба эльфа уже с аппетитом уплетали горячую выпечку, не думая о человеческих предрассудках; а во-вторых, в этот самый момент наружная дверь вдруг с грохотом распахнулась, явив нашим изумленным взорам небольшую, откровенно запыхавшуюся фигурку. Пропыленную, подозрительно легко одетую, в одном, наполовину сползшем башмаке. В длинных, мешающихся под ногами льняных штанишках, изрядно почерневших снизу. С бледным, взволнованным лицом, копной трепаных русых волос, с лихорадочно блестящими карими глазами и торжествующей улыбкой, в которой светилась законная гордость за совершенное безумие.

— Трис!!

— Лука! — тихо охнула я, узнавая. — Ты откуда взялся?! Как нас нашел?!

Мальчишка прерывисто вздохнул, отчего беленая рубашка (немного великоватая для такого хрупкого тельца) сползла на одно плечо, а бешено пульсирующая жилка на худенькой шее слегка поутихла, и гордо выпрямился. Двуединый! Похоже, он всю дорогу бегом бежал! Впервые в незнакомом городе! Рано утром, когда роса еще не высохла! Один! Босой! Легко одетый и, похоже, вообще только-только проснувшийся! Но глаза чистые, незамутненные, как в тот раз, когда я едва успела его остановить. И светятся так ярко, словно он ради меня спозаранку сбежал из дома…

Я совсем похолодела. Боже! А ведь, похоже, действительно сбежал! Ни одежи на нем нормальной, ни обуви, только мятая пижама, до которой он еще не дорос. Волосы растрепались, грудная клетка ходит ходуном, сердечко суматошно колотится. Да как он вообще нашел дорогу?! Как не поймали его?! Не остановила бдительная стража?! Могли ведь и за попрошайку принять, и толкнуть, и ударить!

— Лука!!

— Я тебя нашел, — с гордостью прошептал мальчик, как-то странно оседая, а затем начал подозрительно клониться к косяку.