— Энди… У меня мало времени. Так что я объяснюсь коротко, хорошо?

— Давай.

— Когда я вламываюсь сюда и краду что-то у Баттерса, он — потерпевший, и не будет никаких особых последствий. Если бы я пришёл сюда попросить его о помощи, это сделало бы его моим сообщником, а значит, мишенью для людей, против которых я работаю.

Она нахмурилась:

— Каких людей?

Я вздохнул.

— Если скажу, ты станешь сообщницей, Энди.

— Гм, а разве сейчас мы ими не являемся? — спросила она.

— Мы ими были прежде, — ответил я, слегка подчеркнув последнее слово. — Боб прав. Я сейчас точно не на стороне ангелов. И не допущу, чтобы ты и Баттерс провалились в тартарары вместе со мной.

— Скажи, Гарри, — спросил Боб, — во что ты опять ввязался?

— Только не в присутствии свидетелей, — заявил я.

— Просто стараюсь выудить информацию, как хороший слуга, — сказал Боб. — Ты же понимаешь.

— Конечно, — ответил я.

Энди нахмурилась:

— Боб не… Разве он не должен быть твоим?

— На данный момент я не владелец черепа, — пояснил я. — Тот, кто владеет черепом, получает и преданность Боба.

— Пользуется услугами, — поправил меня Боб. — Не петушись. И прямо сейчас я работаю на Баттерса. И на тебя, конечно, тоже, дорогуша.

— Дорогуша, — повторила Энди ровным голосом. — Неужели ты только что так меня назвал?

Её взгляд переместился на меня.

— Свидетели?

— Если вы ничего не будете знать, — пояснил я, — никто не станет пытать вас до смерти, чтобы это выведать.

При этих словах её лицо слегка побледнело.

— Эти люди считают фильмы из серии «Пила» прикольными, — сказал я. — Они причинят тебе боль, потому что для них это приятнее, чем секс. Они не станут колебаться. Поэтому я пытаюсь огородить тебя, как могу. Тебя и Баттерса.

Я покачал головой и опустил руки. — Мне нужно, чтобы ты верила мне, Энди. Я верну Боба на место до рассвета.

Она нахмурилась:

— Почему?

— Потому что не хочу, чтобы его заполучили не только враги, но и те, на кого я работаю, — ответил я. — Хотя он и не человек…

— Спасибочки, — сказал Боб. — Я объясняю, объясняю, но никто не слушает.

— …он всё-таки мой друг.

Боб издал звук, словно его тошнит:

— Ой, только не надо телячьих нежностей, Дрезден.

— Энди, — сказал я, не обращая на него внимания. — У меня мало времени. Я забираю череп. Ты собираешься застрелить меня, или нет?

Энди досадливо вздохнула и прислонилась к столу. Опустив пистолет, она скривилась, потом скользнула рукой по животу, прижав её к рёбрам с другой стороны.

Я старался не смотреть на то, что это движение сотворило с её грудью, потому что это было бы абсолютно неуместно, независимо от того, насколько чарующими могли быть или не быть образовавшиеся рельефы.

Я взял череп, почувствовав в руке хорошо знакомую форму и вес. Мерцающее свечение в глазницах стало ярче, и, возможно, слегка изменился оттенок пульсирующего света.

— Всё правильно! — вскричал Боб. — Снова в седле!

— Труби потише, — сказал я. — Другая команда может незаметно следить за мной. Я бы предпочёл не позволять им слышать каждое слово.

— Трублю потише, о могущественный, — усмехнулся Боб.