– За Григорием Зиновьевым установлено наружное наблюдение, – отрезал полковник. – Если вас интересуют перемещения или местонахождение, то составьте список вопросов и перешлите мне.

– Но мне нужны сведения про Алену…

Договаривал Дмитрий уже в замолчавшую трубку. Секунду смотрел на нее, потом с силой впечатал в телефон. Какого черта?! Они там в обкоме совсем съехали?

– Ла-адно. Ладно. Говорите, допрашивать нельзя? Хорошо, не будем допрашивать.

Снова сорвав с телефона трубку, Дмитрий набрал внутренний номер оперы.

– Миша? Напомни, не ты ли когда-то говорил, что жена генерального любит играть? Да, которая с норками. Ага. А где она это любит, молва не говорит? Ах, говорит? Тогда давай адрес. Что? Нет, не нужны мне ее норки! И песцы тоже! Что? Ольгу с собой взять, раз уж решил выйти в общество облагороженных интеллигентных уголовников? Нет, ее там партийные испортят. Все, бывай.

Опустив трубку – куда бережнее, чем в прошлый раз, – он задумался, постукивая пальцами по столу. За такую самодеятельность могло хорошо нагореть, но, в конце концов, какого черта?

Впрочем, идти в казино Дмитрий и не собирался. Чего он там не видел, норок? Достаточно было послать весточку, а потом подождать результата. А пока… а пока что день обещал быть долгим.

Подумав еще немного, он вытащил чистый лист бумаги и принялся писать вопросы, которые хотелось затолкать полковнику в глотку. Сложится с Зиновьевым или нет, а хоть какую-то пользу из этой ослиной ситуации извлечь стоило.

Едва успел дописать, как снова затрезвонил телефон.

«Если это опять полковник, пойду к Деду и из принципа выпрошу рейд по этим гребаным клубам!»

– Майор юстиции Меркулов слушает!

– Сергей Радиевич беспокоит, – ответили на том конце телефонного провода, и Дмитрий немедленно расслабился. Этого звонка он ждал, рассчитывал на него. – Отчет уже едет, но подумал, что тебе хочется поскорее узнать, что с этой девочкой. Хочется же?

– Хочется, – признал Дмитрий. – Очень. Особенно про разницу.

– А по разнице скажу так, что в целом картинка общая, да различается. Фазы те же, но по первой скажу, что в среднем проколы и порезы глубже, более рваные.

– Словно убийца спешил?

– Словно он прикладывал больше силы, – педантично ответил патологоанатом почти учительским тоном. За свои тридцать лет стажа он выучил уже не одного следователя, и обижались на тон только идиоты, которых учить было бесполезно. – А почему – это уже ваша работа, следовательская. Мое дело – факты. И по фактам получается, что резали ее жестче, чем предыдущую.

«Хорошее напоминание. Всегда сначала должны идти факты. «Почему» без фактов ничего не стоит. А я увлекаюсь. Всегда увлекался».

– А потом?

– Вторая фаза отличается минимально. Интереснее третья, на которой у вашего убийцы дрогнула рука.

– На чем именно?

Дмитрий даже подался вперед, к телефону. В случае Зои вырезанные символы были практически безупречны.

– На звезде, которая вырезана на плече. Луч, который идет сверху вниз-вправо, состоит из двух порезов, и второй глубже. Начал резать, прервался – отвел лезвие – и только потом продолжил. Кроме того, изменилась сама схема. Ну да, фотографии, разумеется, в отчете, сам посмотришь и оценишь.

– Спасибо, Сергей Радиевич. Посмотрю и оценю.

Положив трубку, он откинулся на спинку стула и задумался.

Факты были важны всегда, даже если казались бесполезными. Рано или поздно их набиралось столько, что игра шла всерьез. Например, более глубокие раны в первой фазе могли означать, что убийца спешил – но нет, иначе у него не хватило бы времени на третью, куда более трудоемкую.