«Сборник поэтов Серебряного века».

Он увидел книгу случайно и почти прошел мимо, когда что-то – мироздание? – заставило остановиться. Простое тиснение, синий переплет. Скульптор взял книгу, открыл наугад, и, конечно, там было именно то, что нужно.

Сады моей души всегда узорны,

В них ветры так свежи и тиховейны,

В них золотой песок и мрамор черный…

Договорив, он помолчал, прислушиваясь к эху. Да. То, что нужно, именно для нее. Для «девушки в венке великой жрицы».

«И сразу рисуется правильный образ. Венок, действительно. И вуаль».

Осторожно сложив лист, он уж было сунул его в конверт, но приостановился, хмурясь. Гумилев велик, бесспорно, но чего-то не хватало. Недостаточно лично. Конечно, выбор стиха, желание им поделиться – это уже личное, но ведь она пока что не понимает. Может не понять, не оценить.

Скульптор положил лист с конвертом обратно на стол, решительно открыл шкаф, достал с верхней полки печатную машинку. Он пользовался ею нечасто и обычно для себя, так что это было безопасно. В конце концов, не придут же к нему с обыском. Он осторожен. Он – Скульптор, он – контроль.

Заправив вырванный лист, он прокрутил барабан, остановив строку сразу над номером страницы, и напечатал одно слово: «Скульптор». Не претендуя на авторство стиха, но претендуя на чувства, которые оно вызвало. Так было правильно.

Вкладывая листок в конверт, он насвистывал, представляя, как она достанет письмо из ящика, как недоуменно нахмурится, как достанет лист и расправит…

В штанах снова стало тесно, но Скульптор не возражал. Это тоже было правильно.

Глава 10

I. Управление и разъезды

Утро принесло еще одно тело, и на этот раз Дмитрию пришлось ехать в лес. Всю дорогу он гадал, почему именно туда – неужели во Владивостоке закончились красивые пляжи? Понял, только когда вышел на полянку.

«Что ж. Если это – реакция на то свидание, то… А что «то»? А черт его знает».

Походило на то, что маньяк разочаровался в театральщине. Да и, кажется, в тщательном выборе жертв тоже. Женщину, небрежно брошенную под кустом, с Зоей, Аленой или Ольгой перепутать было сложно даже издали. Коренастая, низенькая, с темно-русыми волосами, но не брюнетка. И любовь к искусству проявлялась только в виде регулярных просмотров песенных передач по телевизору. Вроде бы и укладывается в тип, но и выбивается из него в каждой характеристике.

«Спешил? Или две предыдущие были разовыми акциями для привлечения внимания? Нет, вряд ли, скорее, что-то меняется. Эти порезы…»

Порезы изменились тоже. Рваные, с неровными линиями, они походили на предыдущие только расположением и символикой – на этот раз без звезды. Это даже не походило на спешку, потому что при спешке они все равно остались бы ровными, просто отличались бы глубиной. А здесь…

По отчету патологоанатома, на этот раз маньяк резал наживую – и это точно была не спешка. Времени такое вот должно было занять куда больше. Поди порежь, когда жертва дергается и сопротивляется.

Ощутив легкую дурноту, Дмитрий закрыл папку с отчетом и мрачно уставился на серый картон. Резкие изменения в поведении маньяков случались, если происходило какое-то событие, служащее спусковым крючком. Что-то значимое, даже знаковое. И то, что эта знаковость случилась почти сразу после того свидания, тянуло на очередное совпадение, связанное с Ольгой. Точнее, на отсутствие совпадения.

«И это значит, что или там чертовы Шерлоки Холмсы в режиме манипуляторов, или Ольга все же не связана с культом напрямую.