Она протянула Дадже облачённую в кружевные чёрные перчатки руку. Её упрямые губы смягчились в улыбке, хотя глаза остались настороженными. Дадже показалось, что Хэлуда Солт не расслаблялась даже во сне.

‑ Я много хорошего о тебе слышала, ‑ сказала она Дадже.

‑ Значит с ним в точно не говорили, ‑ сказала Даджа, пожимая женщине руку и отпуская её. ‑ Он только и делает, что критикует меня.

‑ Но это для твоего же блага, ‑ сказал Фростпайн, снова оглядывая зал внизу. ‑ Я заставляю себя быть строгим, чтобы ты стала сильнее.

Хэлуда кивнула в сторону Фростпайна:

‑ Он всегда такой невозможный, или это из-за холода, о котором он постоянно ноет?

Даджа пожала плечами: она тоже могла быть осторожной как маг магистрата:

‑ Понятия не имею. Он любит морочить мне голову.

Над залом взвились в воздух пять золотых спиралей, собравшись в водоворот под огромным канделябром. Они искрились, кружась и расширяясь, пока не образовали висящий в воздухе дворец. Зрители зааплодировали. Иллюзия начала медленно блекнуть, пока в воздухе не остались блестеть лишь несколько искр. Они стали исчезать, одна за другой. Последняя замерцала, поблекла, затем взорвалась огненным всполохом, подобно солнцу. Затем тоже исчезла.

‑ Это традиция Общества, ‑ объяснила южанам Хэлуда. ‑ Иллюзионисты соревнуются всю зиму, и Общество голосованием выбирает победителя на последнем собрании, весной. Пустая трата магии, но никто меня не слушает.

‑ Если зарабатываешь на жизнь тем, что заставляешь старых мужчин выглядеть моложе, а толстых женщин — тоньше, то, полагаю, иногда хочется создавать что-то просто красивое, ‑ заметил Фростпайн. ‑ Пусть веселятся.

Они какое-то время наблюдали за толпой, Хэлуда называла им некоторых из магов Кугиско, и сообщала их профессии. Даджа стояла, облокотившись на каменные перила, прислушиваясь к доносившимся до неё снизу обрывкам разговоров.

‑ …и я сказал: «почему бы не отказаться от создания любовных зелий?». Если приходится постоянно переезжать, чтобы ревнивые мужья и любовники тебя не поймали…

‑ …продал по цене ниже моей на пять золотых аргибов. Пять! Я сказал ему: «ещё раз так сделаешь, я пойду в Совет Честных Практик»…

Горстка магов-учеников насели на столы с едой. Некоторые из них имели такой вид, будто неделю жили впроголодь. Даджа порадовалась тому, что Фростпайн был ярым последователем теории «сытые ученики работают усерднее». Многие наставники были с ним несогласны.

‑ …теперь, когда у него есть покровитель из дворян, он может себе позволить использовать в своих приманивающих деньги заклинаниях жемчуг вместо лунных камней.

‑ Жена его покровителя тоже не возражает, поскольку её муж теперь на целые дни отлучается по делам, делает деньги!

Обсуждавшая эту тему пара понимающе засмеялась. Даджа их ненавидела. Разве для этого были необходимы медитация, труд и учёба — чтобы делать богачей ещё богаче, и служить поводом для непристойных шуток?

‑ Я сделала всё, что могла, ‑ голос был женским, полным слёз, и доносился с лестницы по левую руку Даджи. ‑ Я пыталась вызвать дождь, чтобы затушить огонь, но не могла справиться со снегом. Он… он замёрз. Покрыл всё как стекло.

Говорившая всхлипнула.

‑ Я говорила им об опасности, что я не смогу добавить достаточно тепла, чтобы пошёл дождь, но они мне приказали. Сама попытка меня едва не убила. Голова всё ещё раскалывается. Мой домоправитель хочет меня выселить, потому что жители квартала на меня злятся. Какой-то мужик поскользнулся на льду и сломал ногу.

Голос женщины задрожал:

‑ А эта нищая, которая всегда благословляла меня, когда я давала ей медяк? Она спала там, после ухода лавочника, и… и… да простит меня Грайнтэйн, она сгорале.