— Ты многого не знаешь, — начала она.

— Мне все известно, Синьора. Я знаю, что мой отец любил вас, а вы любили его. Поэтому вы сидели около своего окна и шили все то время, пока мы росли. Я знаю, что вы поступили благородно с моей мамой, и хотя не хотели уезжать, все же уехали по ее просьбе.

— Ты все это знаешь? — спросила Синьора шепотом.

— Да, мы все знали.

— И сколько времени?

— С тех пор, как я себя помню.

— В это так трудно поверить. Я думала… ну, впрочем, не важно, что я думала…

— И нам было так грустно, когда вы уехали.

— Правда? — Она улыбнулась.

— Да. Нам всем. Вы нам так помогали. Мой отец делал вещи, которые бы ни за что не стал делать. Свадьба Марии, магазин, отъезд моего брата в Америку… Все, это все благодаря вам. Мы хотели разыскать вас, когда мама умерла.

— Не совсем так. Он любил вас и хотел для всех самого хорошего.

— Мы хотели написать вам, поговорить, но даже не знали вашего имени.

— Наверное, так было лучше.

— А сейчас, сейчас Бог привел вас в этот ресторан. Я верю, это Бог послал вас. — Она молчала. — И сейчас, я хочу вас попросить об одной вещи.

Почему у нее нет денег? Большинство женщин ее возраста имеют деньги, хотя бы немного. А она никогда не думала о деньгах.

— Пожалуйста, Синьора…

— Да, Алфредо.

— Вы знаете, о чем я хочу попросить?

— Попроси, Алфредо, и если я смогу, то сделаю.

— Мы хотим, чтобы вы вернулись. Мы хотим, чтобы вы возвратились домой, Синьора. К себе домой.

Констанция не стала завтракать, а сразу отправилась в магазин. Она купила мягкие удобные туфли и длинный шелковый шарф для Синьоры… Она отрезала этикетку на случай, если Элизабет увидит имя дизайнера и поймет, как дорого он стоит, и станет громко это обсуждать. А еще купила то, что ей было нужно, и вернулась, чтобы успеть вовремя.

Всем очень понравилась экскурсия. Мистер Дьюн был очень доволен. Он отвечал на вопросы и иногда, поглядывая на Констанцию, замечал, что она постоянно машет фотоаппаратом, но не делает снимков.

Потом все разбились на группы, чтобы съесть сандвичи, принесенные с собой. Кони Кейн посмотрела на Эйдана Дьюна. Он ничего не ел, а просто сел и с отсутствующим видом смотрел перед собой. Он рассказал всем, как добраться до отеля, и убедился, что Лэдди находится в надежных руках Бартоломео и его маленькой подруги Фионы. А потом снова замер, и вид у него был печальный.

Кони хотелось присесть рядом, но она не знала, как можно ему помочь. Она прошла в ресторан и заказала себе рыбу на гриле и вино. Попробовав еду, она подумала, кто мог приехать сюда из Дублина, чтобы напугать ее. Мог ли Хари послать кого-то? Эти мысли так тревожили ее. Анонимное письмо в римском отеле. Разве можно относиться к этому серьезно? Но, возвращаясь в отель, она шла очень осторожно, близко прижимаясь к стенам зданий.

На ресепшене она нервно спросила, не было ли для нее новых сообщений.

— Нет, синьора Кейн, ничего.

В этот вечер все чувствовали себя уставшими. Если бы у Кони было настроение, она бы пошла с Фран и Кэти по магазинам и в кафе, но ей было страшно выходить ночью. А вдруг кто-то действительно подкарауливает ее, чтобы сбить?

Если бы обстоятельства складывались по-другому, Синьора с Эйданом пошли бы поужинать вместе и спланировали бы поездку в Ватикан на следующий день. Но он чувствовал себя потерянным и одиноким, а она как-то замкнулась в себе.

Алфредо умолял ее вернуться. Она бы помогала в отеле, общалась с англоговорящими туристами, стала бы частью той жизни, за которой она столько лет наблюдала со стороны.