Маша, Маша, ради бога. Я тебе говорил, это ничего. Маша, Маша! ради самого господа! Маша! (К самому себе ) Эх, старая скотина, дурак безмозглый! а еще об осторожности толковал, о политике... Ну, где тебе, необразованному олуху, до политики! Взял да и сунул письмо сейчас. (Снова обращаясь к Маше.) Душа ты моя, успокойся, пожалуйста. Не плачь. Я за все ручаюсь. Я все улажу. Маша, ты меня убиваешь, я не могу видеть тебя в таком положении.

Она протягивает ему руку.

Не плачь, пожалуйста.

Маша (сквозь слезы). Извините меня, Михаиле Иваныч. Это сейчас пройдет. Это только в первую минуту. (Утирает глаза платком.)

Мошкин (опять подсаживается к ней и отбирает у ней письмо). Это ничего, Маша, это все ничего.

Маша. Если б я этого не ожидала, а то, вы сами знаете, я на все была готова. Конечно, это письмо, вдруг, после всех обещаний... но я и прежде не обманывалась... Желаю ему всякого счастия... (Опять плачет.)

Мошкин. Яс ним поговорю, Маша...

Маша. Ни за что в свете, Михайло Иваныч! Он отказывается от меня - ну, и бог с ним. Я не хочу ему навязываться, Михайло Иваныч, я вас прошу, слышите, ни слова обо мне Петру Ильичу. Я сирота... У меня нет никакой опоры .. он обидел меня... Что ж? я ему прощаю; но не хочу ему навязываться. Слышите, Михайло Иваныч, ни слова, ни одного слова, если вы меня любите...

Мошкин. У тебя нет никакой опоры, Маша; а я-то что? Разве я не люблю тебя пуще родной дочери? Ведь что меня убивает? Меня убивает, так сказать, та мысль, что, в сущности-то, я, я один всему причиной, я все дело затеял. Он меня зарезал, спора нет, он меня просто надул, да что ж? нам от этого все так и бросить, поклониться ему, да и прочь отойти?

Нет, это невозможно, воля твоя. Притом, может быть, он сам еще опомнится. Привел же я тебе его тогда.

Маша. И совершенно напрасно. Какая вышла польза?

Вы сами видите.

Мошкин. Да помилуй, однако, Маша, что ж мне было другого делать? Посуди. Стань тоже на мое место. Давно ли, кажется, все так прекрасно шло?.. Ведь если б ты сама не захотела отсрочить - ведь об эту пору ты бы уже была замужем. Как же ты хочешь, чтоб я эдак, разом, от всего отказался? Да это просто сон, какое-то наваждение, туман какой-то! Вот посмотри, мы вдруг с тобой проснемся; глядь, ан все по-старому. Как это от тебя отказаться, помилуй, скажи сама? Чем, ну скажи, чем ты не берешь?

Маша (уныло). Вы слишком добры, Михаиле Иваныч; вы меня любите, так вам все во мне и нравится. А он... Нет, ему не то нужно. Сначала я его точно забавляла, а потом... Я уже давно все это замечала, Михаиле Иваныч; но я вам этого не сказывала, потому что боялась вас огорчить. Видите вы, какие у него приятели... Где нам с вами!.. Для него мы слишком просты, Михаиле Иваныч. Для него мы низки. Он нами гнушается, просто...

М о ш к и н. Гнушается! А деньги у меня он не гнушался брать? Вишь, у него немец приятель, так вот он и зазнался! Нет, брат, не на того наскочил...

Маша. К чему все это, Михаиле Иваныч? к чему? Прошедшего нам с вами не воротить...

Мошкин. Да ведь, Маша, помилуй, вспомни, что скажут, Маша, что скажут...

Маша. Что же делать, Михаиле Иваныч?

Мошкин. Что делать? Об этом-то вот я и думаю.

Маша (помолчав немного). А только, конечно... мне у вас больше жить нельзя.

Мошкин. Что-о?..

Маша. Я должна съехать от вас, Михаиле Иваныч.

Мошкин. Это зачем? Это что такое? Уж не тетка ли твоя тебе это натолковала?

Маша. Тетенька мне точно об этом говорила; впрочем, я и без того... Поверьте, Михаиле Иваныч, сердце у меня обливается кровью при одной мысли расстаться с вами...

Мошкин. Да ты лучше зараз прикажи мне из окошка выпрыгнуть! Помилуй, Маша, что ты, в своем ли ты уме? Да и куда ты пойдешь, помилуй, скажи!.. Ах, она старая чертовка! Да она меня, я вижу, просто убить собирается. За что ж это ты, Маша, ты-то за что меня погубить хочешь? Помилуй, помилуй!.