И каким он вернулся! У него квартира трехкомнатная в Ташкенте, он привез прах матери, он расплачивается за все. Здорово!

Я вспоминаю, когда-то человек двести с лишним наезжали к Мирзабаю, а реально учились – одиннадцать, и вот как мы об этом узнали. Однажды Мирзабай достает полотенца и дает их постирать женщине. Она постирала и вывесила сушить ровно одиннадцать полотенец. А потом мы узнали, что он сказал, указывая на эти полотенца: «Вот столько человек учатся, а остальные просто ездят».

Я помню, как один мой друг, тоже учившийся у Мирзабая, прислал телеграмму такого содержания: «Товарищи туристы! Не затопчите источник!» Однажды группа таких экзальтированных товарищей приехала к Мирзабаю, чтобы встретить с ним Новый год. И попала вместе с ним в тюремную камеру. В Бируни к Мирзабаю все хорошо относились, и милиция тоже: он многим помог, кого-то вылечил. Вот когда эта группа приехала, он милиционерам и говорит: «Бездельники приехали. Давай камера сажай. И меня тоже». В тюремной камере Новый год и встретили. Хотели с Мирзабаем – встретили с Мирзабаем, но в тюрьме. Ведь милиционеры их действительно закрыли на ключ и ушли встречать Новый год.

Мирзабай, конечно, беспощадно любит людей, беспощадно. Такого рода любви я не видел нигде и никогда. Всех. Такие «орлы» приезжали – я не знаю, какую силу надо иметь! А форма смешная – дурачок, деревенский мужик. Правда, мы случайно узнали, что он школу с золотой медалью окончил.

На мазаре Султан-Баба, где Мирзабай долгое время работал как мастер, вокруг этого целые спектакли разыгрывались, как мы потом поняли, учениками Мирзабая. Например, сидим мы как-то на кладбище этом, подбегает человек и нам: «Ах, Мирзабай! Я – его школьный товарищ. Он в школе учился плохо, совсем дурак был, а теперь – у-у-у! Большой человек!»

А другой раз другой мужичок подбегает: «Ах-ах! Какая умница Мирзабай! Я – его школьный товарищ. Он всегда отличником был!»

Однажды, когда мы были вдвоем и Мирзабай позволил войти с ним в резонанс (обычно он этого не позволял), я увидел, как работает команда его учеников. Учеников Мирзабая, которые там работали. Так один из них – по пояс голый – бегал по кладбищу с топориком и кричал: «Не забывайте Бога!» Другой собирал весь мусор, объедки и куда-то увозил на тележке.

Мазар Султан-Баба был местом работы Мирзабая. Он туда почти каждый день на попутке ездил.

Удивительное место – этот мазар. Во время сбора хлопка милиция кордоны выставляла, чтобы люди не покидали полей, не шли на кладбище. Все равно – прорывались. Там интересная жизнь течет: в одном месте барана режут, мулле дают; в другом – плов варят; в третьем – шурпу. Странная, на наш взгляд, тусовочка. Но дело в том, что у мусульман мазар играет совсем другую роль, нежели у христиан – кладбище. Само захоронение происходит иначе: строится глиняный домик, туда укладывают покойника и замуровывают. С течением времени все это разрушается и превращается в прах.

А это кладбище Султан-Баба – святое место, там хоронили еще зороастрийцы.

Людского праха – метра два, два с половиной. Там находится гробница известного мусульманского святого Султан-Бабы. Мирзабай нас водил к гробнице Султан-Бабы. Там бараке (духовая сила учения) святого действительно ощущается.

Есть на этом кладбище удивительный источник – яма диаметром метров восемь, где рыбы живут: несколько больших – внизу, слой выше – рыбы меньшего размера, еще выше – совсем мелкие, а в самом верхнем слое – вовсе малек. И эту рыбу есть нельзя. Она ядовитая. Нам рассказывали, что какие-то геологи не поверили этому, выловили ночью несколько рыб, зажарили их и съели. Умерли все. Из ямы вытекает небольшой ручеек, но рыба никуда не выходит.