Боевые пловцы строем под командой мичмана пересекли базу и вышли на бетонный пирс, где на волнах покачивалась длинная посудина — лоцманский катер.

— На погрузку по одному шагом марш! — зычным голосом скомандовал Михалыч. Трап под ногами «контрактников» тяжело заскрежетал. Последними на борт катера сошли Виктор и Михал Михалыч.

Старик любовно погладил натертый до блеска штурвал на капитанском мостике, потом громко крикнул стоящему на носу моряку:

— Виталька, отдать концы!

— Это мы всегда успеем, — с готовностью отозвался Виталька, который наверняка был ровесником капитана этой лайбы.

Двигатель заработал приглушенно и равномерно. Катер мягко отвалил от бетонной стенки и, рассекая темные воды бухты, заскользил вдоль выстроившихся боевых кораблей.

На эсминцах, сторожевых, ракетных катерах вовсю кипела повседневная жизнь: матросы драили палубу, чистили стволы орудий, красили борта.

— Как у вас здесь жизнь, отец? — задал Виктор вопрос.

— Раньше, что называется, еле-еле душа в теле, а сейчас вроде ничего, жизнь потихоньку налаживается. Корабли стали ходить в походы, ну и деньги появились: и на топливо, и на провизию, и на жалованье личному составу. Флот оживает, сила морская здесь, на юге, крепнет. — Стрелок сумел задеть главную струну в душе старого морехода, и тот не сдерживал эмоций, заливался соловьем: — Вот, помню, двадцать лет назад здесь все гибло, флот делился, материальная часть разворовывалась, шпионы ватагами носились, тьфу ты, прости, господи. А сейчас оживаем, как говорится, были бы кости, мясо нарастет. Правда, не знаю, когда достигнем прежнего могущества. Но главное, что движемся вперед, а не назад.

— Михал Михалыч, а вы давно служите? — спросил диверсант.

— Да я, сынок, уже девять лет как уволен в запас после тридцатилетней службы на БПК «Стремительный», теперь вольнонаемным при лоцманском катере. А форму ношу так, больше для форсу пиратского. — Старик лукаво улыбнулся и заговорщически подмигнул Виктору как доброму, старинному приятелю.

Тем временем катер миновал корабельную стоянку и вышел на большую воду, где на рейде стоял корвет, возле которого неутомимо курсировала пара малых сторожевиков.

— Вот его я помню, когда впервые пришел в Севастополь. — Мичман кивнул в направлении «Забияки». — Первый боевой корабль, вставший в строй после развала Советского Союза.

— Я знаю, — кивнул Виктор, немного подумал и добавил: — Несколько автономок на нем сделал, потом воевал с грузинами. Три года назад.

— Я так и подумал, что ты серьезный мужчина, — одобрительно проворчал старик, но последнее слово постарался оставить за собой: — И все равно после капитального ремонта и модернизации ты его не узнаешь. Хотя с виду вроде не сильно изменился.

— Посмотрим, — насупился Виктор: он терпеть не мог рассуждения посторонних о вещах, носящих гриф «Государственная тайна». Но жизненный опыт подсказывал, что такова специфика военных баз, а тайны, так их всегда узнавали, когда боевые корабли уходили в море и когда возвращались в порт. Как и многое другое, что считалось военной, государственной и прочими тайнами.

Лоцманский катер приблизился к корвету настолько близко, что можно было рассмотреть установленные на кормовой надстройке зачехленные спаренные скорострельные пушки «Дуэт». Пожалуй, это было единственное внешнее изменение корвета. В отличие от предыдущего комплекса, «Дуэт» имел более точную систему наведения и вдвое большую скорострельность, что не оставляло никаких шансов ни атакующим самолетам, ни противокорабельным ракетам.