Изменить размер шрифта - +
И любезный Мартен не знает, где он, — и я, разумеется, не говорю все, что узнала сегодня утром, но прошу попробовать разыскать его и попросить перезвонить мне домой в любое время, хоть посреди ночи.

И тут вспоминаю, что он еще и номер пейджера мне дал, опять же строго засекреченного, — и оставляю оператору текст с просьбой передавать его каждый час в течение сегодняшнего дня. Текст простой и безобидный: “Мистер Стэнтон, прошу вас срочно связаться со студией Нью Уэй Синема. Оливия Лански”. И свои номера. Поймет — должен понять.

Сажусь и начинаю ждать его звонка, и периодически брожу по дому, прихватив с собой и мобильный, и радиотелефон — сама уже запуталась, у кого какой номер, так что пусть оба будут при мне, — и почему-то замирает сердце, когда звонок вдруг раздается.

— Да! — кричу счастливо — и потухаю, услышав на том конце провода, хотя между прочим мой телефон безо всяких проводов:

— Это Рэй Мэттьюз, Олли. Мы разговаривали позавчера, и я звонил вам раз десять в течение вчерашнего дня и несколько раз оставлял сообщение на автоответчике. Нам надо срочно встретиться, Олли!

— Я так не думаю, мистер Мэттьюз, — говорю холодно и твердо. — В любом случае, в ближайшие дни я не смогу уделить вам время — я очень занята. Но с удовольствием побеседую с Джимом Ханли, когда он изволит появиться, — и скажите ему, пожалуйста, чтобы сразу же мне позвонил.

— Я ведь уже сказал — Джим не сможет вам позвонить, Олли.

— Да, я поняла, что он уехал, — но он же вернется, верно? Вы же наверняка связываетесь с ним — так передайте ему, что я приняла его предложение и он останется доволен моим решением. И пусть отменит все текущие дела, если это возможно — я все компенсирую.

— Поговорите об этом со мной, Олли — я готов отложить все дела и не требую компенсации. Мне есть что вам сказать.

Он еще и заигрывает! Или делает это от отчаяния, понимая, что я его видеть не хочу. Вообще, он мне не нравится, уже заочно — голос у него наглый и самоуверенный, и очное знакомство мне не нужно. И ему лучше не пытаться меня шантажировать — если он, конечно, звонит за этим. Может, он просто узнал от Джима о том, что я выгодный клиент и что мистеру Ханли не удалось убедить меня его нанять на более долгий срок, — и вот теперь этот старается, считая себя лучшим психологом, чем его партнер, и надеясь навязать мне свои услуги.

— Всего хорошего, мистер Мэттьюз. Убедительная просьба больше мне не звонить.

И жутко возмущаюсь про себя тем, что он меня беспокоит, — в тот момент, когда вот-вот перезвонит Дик, а он, мать его так, все не звонит и не звонит.

А потом письмо привозят — я как раз у бассейна сижу с сигарой, в пижаме, с накинутым на нее полушубком, без парика, но в черном шелковом тюрбанчике, подчеркивающем белизну кожи и яркость накрашенных губ. И вижу, как тормозит у ворот машина с сине-оранжевыми буквами “ФедЭкс” на борту, аббревиатурой срочной международной и внутриамериканской почты. Судя по всему, ко мне, — хотя кому пришло бы в голову послать мне таким образом письмо? А впрочем, есть кому — Эд мне сегодня сказал что-то по поводу адвоката Яши, с которым он связывался несколько дней назад и просил прислать копию завещания, чтобы я с ней ознакомилась, потому что важные дела не дают мне возможности вылететь в Нью-Йорк и Яшин адвокат сказал, что отправит документы немедленно.

Эх, Яша, если бы ты знал, что произойдет после такой успешной операции “Кронин”! Если бы знал, сколько всего начнется после твоей смерти! И что принесет мне твое завещание. Получилось, что ты своим завещанием мне оказал медвежью услугу — и своими благими намерениями вымостил мне дорогу в ад.

Быстрый переход