— Тогда, — спросил Хума недоуменно, — почему вы задержали нас?

— Вы не задержаны. Вам просто надо подождать…

— Чего?

Звук горна известил о чьем-то прибытии. Государь Эйвандейл загадочно улыбнулся и коротко сказал:

— Я полагаю, это они. Идемте.

Они встали и пошли вслед за государем. Два стражника пошли следом.

Рядом с лагерем было большое ровное поле. Еще когда Хуму и его товарищей только доставили в лагерь, рыцарь ломал себе голову: для чего оно, это поле? Идя рядом с государем, он снова подумал об этом. Рыцарю также было неясно, почему государю столь хорошо известно, где они были и куда держат путь.

Теперь Хума начал догадываться.

Первой опустилась на поле серебристая драконесса. Она, казалось, совсем излечилась от недавних ранений. Когда она увидела рыцаря Соламнии, ее приветствие прозвучало так радостно и глаза просияли так ярко, что Хума был просто ошеломлен.

— Извините, Хума, что я заставила вас ждать. Однако ранение оказалось серьезным. Но нет худа без добра — мои сородичи, у которых я излечивалась, согласились помочь вам.

Вслед за серебристой драконессой на поле опустились еще два дракона. Они приветствовали Хуму с таким уважением, что рыцарь покраснел.

Последним прилетел бронзовый дракон — размерами он был несколько меньше серебристых. Но, уступая им в росте, он, пожалуй, превосходил их в силе и ловкости. От людей он получил кличку Стремительный и с гордостью носил ее. Хума интуитивно почувствовал: по характеру этот дракон сродни Кэзу.

— Четыре или пять Копий мы могли бы отвезти сразу сейчас, — сказала серебристая драконесса.

— А седла… — начал было Хума, но ему не дал договорить государь Эйвандейл:

— Я уже распорядился, чтобы их изготовили. Уже сделаны четыре седла. Уверяю вас, они достаточно надежны и прочны.

— Вы сказали четыре седла, — сказал Хума, — а нас только трое, с нами нет Магиуса. Или вы думаете…

— Хума! — Государь взглянул в глаза рыцарю. — Именем Паладайна и всего Ансалона, я прошу вас: оставьте бесполезные попытки спасти мага! Вы сами говорили, что вся надежда сейчас только на Копья Дракона. Сейчас нет более важной цели, чем спасти Ансалон от Владычицы Тьмы.

Душу Хумы терзали противоречивые чувства. Ему вдруг стало стыдно, что он, услышав слова Эйвандейла, вздохнул с облегчением. Он хотел бы, конечно, одновременно отправиться и на спасение своего друга, и отвезти Копья в Вингаардскую Башню…

— Кто же тогда будет четвертый? — спросил Хума.

— Я, — кратко ответил Эйвандейл.

— Вы? — Кэз фыркнул. — А вы в своем уме?

Эйвандейл ответил без улыбки:

— Здесь меня заменит Фэйран. Он опытный командир. Если придется, Фэйран сможет умело провести сражение. Я доверяю ему больше, чем другим.

— А как отнесется к этому император? — спросил молчавший до сих пор Бьюрн.

— Что пожелает сказать император, я узнаю, если останусь жив. Как я уже говорил вам, мы боремся за Эргот. Я никогда не простил бы себе, что послал кого-либо из своих людей на верную смерть. Конечно, я не сомневаюсь, что среди моих рыцарей нашлось бы много добровольцев. Кто-то должен полететь вместе с вами, чтобы представлять Эргот перед вашим Великим Магистром. И если вы не будете возражать, это сделаю я.

Хума согласился с легким сердцем. Ведь сейчас их участь зависела именно от Эйвандейла. По сути, у них не было никакого выбора. А государь Эйвандейл, несомненно, храбрый и умелый воин.

Было решено, что Хума полетит на серебристой драконессе, а Бьюрн и Эйвандейл на двух ее сородичах.