Пока Стас бегал за стулом, Марина попробовала поговорить с девушкой:

— Аля, милая, обещаю, мы с моим мужем не бросим вас. Мы богаты, он вас хорошо отблагодарит. Для него этот ребенок очень важен, он ждал его семнадцать лет. Понимаете, он просто бредил мальчиком, у меня еще четыре дочки есть. У меня свой медицинский центр, будете там работать. И в зарплате не потеряете.

Алька недоверчиво смотрела на Марину:

— Что? Четверо? Разве вы, богатые, рожаете? Вроде бы дети — удел тех, кто беден.

— Аля, но у меня на самом деле четыре дочери. Одна из них приемная. Подруга перед смертью попросила меня взять ее дочку к себе. А три дня назад из садика украли мою дочь, а потом меня привезли сюда. Вадим приехал ко мне, сказал, что от профессора, а сам силой сделал мне этот проклятый укол и привез сюда. Я в таком отчаянии, кому нужно убивать моего сына?

— Значит, богатые тоже плачут? — ехидно спросила Аля. — Ты вот сейчас на жалость мою давишь, а как выйдешь отсюда, так и отвернешься сразу. Я знаю вас, имею печальный опыт. Та дамочка, что отца моего убила, сначала тоже плакала, просила заявление забрать из милиции. А потом нашла лазейку, купила всех с потрохами. Это было дешевле, чем нам алименты платить, да и какие у домохозяйки алименты?…

— Алька, — прервал ее вернувшийся Стас, — чего ты опять всех под одну гребенку стрижешь? Не все люди плохие. — Он сел рядом с Алей. — Вы, Марина, на нее не обижайтесь, она очень хорошая. Алечка просто устала, ведь она совсем еще ребенок, ей недавно двадцать один год исполнился.

— Моей старшей дочери столько же, — грустно произнесла Марина.

— Видишь, Стас, она врет! — воскликнула Алька.

— Нет, Аля, это правда, я ее в пятнадцать родила. Сейчас она замужем, живет отдельно от нас. Я ее родила не от мужа.

— Нагуляла, значит?

— Да, Аля, нагуляла, мне ее силой сделали.

— Конечно, ты очень красивая. Я таких только в кино видела.

Марина наблюдала, как Стас умоляюще глядит на Алю. Ему было неловко за нее. И Аля немного смягчилась.

— Знаешь, Марина, ты прости меня за Вадика. Ну, ты понимаешь, о чем я… Боюсь я его. Фактически он здесь хозяин. Петр Иванович очень занят, а Вадик здесь бог и царь.

— Аля, ты здесь ни при чем. Понимаешь, это зависело только от меня.

— Но ты же была без сознания, — удивилась девушка.

— А сознания здесь и не надо. Я всю жизнь играю роль жертвы, а жертва всегда найдет своего палача. Это я еще от мамы унаследовала, никак с этим справиться не могу. — Марина заметила, что Аля не понимает, и взмолилась: — Аля, милая, Стас, помогите мне! Без вашей помощи мне не выбраться.

Стас взял ее за руку.

— Марина, успокойся, бог даст, будет Алька у твоего сына крестной мамой, да Аль? — не дождавшись ответа, он вздохнул. — Ладно, девочки, давайте думать, что делать. Знаете, Марина, если бы вы не были парализованы, было бы легче.

— Стас, — торопливо произнесла Марина, — я уже начинаю чувствовать свое тело, ощущаю прикосновение. Может быть, скоро приду в себя?

— Марина, вам ввели очень много лекарства. Чудо, что вы уже пришли в себя и разговариваете. Я много здесь всего повидал, но такое впервые. У вас какой-то особенный организм. Знаете, обычно этот укол делают, чтобы привезти человека сюда без проблем. Потом дожидаются, когда женщина придет в себя, делают аборт, а потом еще укол — и память стерта.

— Значит, такое здесь уже проделывали? Но кому это нужно — убивать детей? Ведь аборты не запрещены, делай, если надо.