Голову словно сдавливал безумно тесный металлический обруч, от которого невозможно было избавиться. Ментальные тиски не ослабевали, а только усиливали свое давление.

Судорога пробежала по всему телу…

Он ждал схватки, рвался в бой, но не мог переступить себя и ударить первым. Лемутов было не так много, и они осторожничали, пытались действовать наверняка, с каждым мгновением смыкая вокруг него плотное кольцо.

Телепатический гнет, соединенный лемутами в одно незримое кольцо был так велик, что с губ принца, готового к смертельной схватке, невольно сорвался возглас:

— Помогите! Помогите…

Он не знал, кто может услышать его слабый голос, глухо прозвучавший в безбрежных туннелях Небоскреба и тут же погасший в полумраке. Серые тени надвигались на него, и этот крик вырвался, скорей, от безнадежного отчаяния, вспыхнувшего в душе.

Но, параллельно с этим, мечущийся мозг послал отчаянный сигнал тревоги, пытаясь мысленно соединиться со своими друзьями. И почти сразу же он вдруг явственно ощутил пульсацию, почувствовал ответный телепатический отклик, рикошетом исходящий из тайного убежища, примостившегося в бескрайних просторах многоэтажного высокого здания.

«Держись, трусливый медвежонок! — точно прогремел вдруг в сознании Таррейтала раскатистый голос неустрашимого священника Фарсманса. — Заткни эти зловонные глотки! Уничтожь смрадных тварей!»

Слова прозвучали так отчетливо и явственно, точно глава аббатства стоял за его спиной рядом, всего в нескольких шагах. Таррейтал воспрянул духом, получив телепатическую поддержку, хотя рассудком прекрасно понимал, что наставник находится далеко, на другом этаже.

Голова молодого принца независимо вскинулась, словно сбрасывая со лба тугое давящее кольцо ментального гнета. Юноша почувствовал невероятный прилив сил и легко, пружинисто отпрыгнул в сторону.

Пальцы его крепко сжали рифленую рукоятку массивного кинжала, напоминающего небольшой меч, заметно расширяющийся к кончику острия. Широкое лезвие, имеющее продольный желобок для отвода крови, со свистом рассекло воздух, описав перед острыми мордами лемутов предостерегающий полукруг.

Люди-крысы на мгновение замерли и опешили. Они даже словно переглянулись между собой и оживленно запищали, словно спрашивая друг у друга совета.

Было видно, что поведение принца поставило их в тупик. Они считали, что полностью парализовали его волю, а внезапно все оказалось иначе. Люди-крысы уже были абсолютно уверены, что уцелевшие в Небоскребе люди не смогут оказать им достойного ментального сопротивления.

Воспрявший Таррейтал дрожал от предчувствия близкой схватки. Он уже полностью овладел собой, сумел закрыть все важнейшие секторы своего сознания, так что ни один хлесткий телепатический импульс не проникал внутрь его психической сущности.

Тогда люди-крысы, убедившись в бесплодности ментальных атак, ринулись в открытый бой.

В жидком свете факела высоко взметнулся обрубок голого блестящего хвоста. Один из трех монстров, чья морда выглядела чернее, чем у других, был самым злобным и нетерпеливым.

Этот и ринулся вперед других на принца.

С легким шуршанием лемут бросил мускулистое тело в атаку и взмахнул узловатой дубинкой, нисколько не сомневаясь в легкой победе. Только Таррейтал сразу доказал всем, как ошибался этот черномордый, потому что через мгновение своды Небоскреба огласил дикий судорожный хрип, заглушивший даже стук дубинки, выпавшей из крысиных пальцев.

Острый клинок, повинуясь ловкому движению руки Таррейтала, коротко взлетел влево и из тьмы обрушился на яйцевидную щетинистую морду, рассекая ее надвое поперечным резаным ударом. Меч с тупым коротким чавкающим звуком врезался в переносицу, мгновенно разрубив оба выпученных глаза, и ослепший мутант отлетел в сторону.