Обитатели Южной Канды трепетно поклонялись Богу-Отцу, Распятому Спасителю и Святому Духу, а люди-крысы, зловонные служители Нечистого, относились к святым храмам с омерзением. Если бы у них хватило сил, смертоносные мутанты были готовы разрушить все святилища, все до последнего.

После Смерти, после великой беды, люди-крысы в борьбе за выживание вступили в союз со слугами Нечистого и под влиянием адептов Темного Братства определенным образом научились концентрировать свою волю. Причем это смердящее племя до такой степени овладело телепатическими приемами, что иногда они могли подавлять даже человеческое сознание и сковывать его парализующими импульсами страха.

Сначала шайки лемутов, хозяйничавших в лесах, действовали разрозненно. То одна, то другая стая появлялась возле человеческих селений, нападая по ночам на дома и исчезая сразу после этого в лесах.

Но вскоре кандианцы заметили, что в поведении мутантов исчезла прежняя хаотичность. Злобные создания стали демонстрировать высокую степень организации, не хуже чем у самых дисциплинированных профессиональных воинов. Их набеги стали более изощренными и жестокими.

Под яростным натиском серых щетинистых тварей кандианцы были вынуждены отступать и постепенно стали оставлять свои селения. С каждым годом люди покидали свои хижины, они отходили, бросали возделанные земли и все выше отодвигались к Наккуту, группируясь вокруг холма, в центре которого высился древний Небоскреб, уцелевший даже после Смерти.

Постепенно выяснилось, что и в городе лемуты не намерены оставлять жителей в покое. Тогда пришлось защитить свою последнюю цитадель высокой оградой из эбеновых брусьев, для большей прочности покрытых толстым слоем пчелиного воска.

Как и прежде, в местном храме, расположенном внутри ограды, каждый день совершались службы. Под невысокими сводами святилища свершалось таинство преломления хлеба и причастия, звучали древние хоралы и шелестели страницы священных книг.

Только и это не всегда спасало. Вероломные нападки постоянно продолжались, тогда отец Таррейтала перед смертью распорядился, чтобы вокруг холма была создана ментальная линия обороны, невидимая телепатическая преграда.

Тайком, темными глухими ночами, кандианцы закапывали вокруг ограды трупы отвратительных мутантов, убитых в ожесточенных схватках при обороне Небоскреба. Это было непросто, павшие доставались людям с большим трудом. Люди-крысы обычно не оставляли своих сородичей на месте схватки, — если лемут падал сраженным, несколько звероподобных созданий сразу хватали его тело и уносили прочь, оттаскивали в темноту.

Приходилось отсекать такие группы от остальных нападающих и лишать их жизни. После чего трупы прятали, и начиналось создание защитного кольца.

Для этого в земле по кругу рылись неглубокие ямы, на одинаковом расстоянии друг от друга. Мертвые зловонные туши подвергались служителями Храма торжественному проклятию.

Преподобный Фарсманс, главный священник Южного Аббатства, изгонял из мертвых тел мутантов смрадное дыхание Нечистого. Над окоченевшими тушами повисали истовые, напряженные молитвы, от звучания которых даже после смерти эти мерзкие твари начинали содрогаться.

Очищенные от ожесточенного зла, аккуратно зарытые в почву, трупы были незримы для обыкновенных людей, но служили непреодолимым препятствием для всех оставшихся сородичей. Даже после своей гибели мертвые лемуты, по воле Фарсманса, словно сообщались друг с другом незримой телепатической линией.

Закопанные крысиные тела образовывали единый колоссальный круг защиты. Люди не подозревали о его границах, но никто из слуг Нечистого не мог прорваться сквозь его психическое воздействие.

Ни один из них не мог преодолеть это незаметное, но на самом деле, словно полыхающее ярким пламенем кольцо-табу, очерченное Аббатом.