Сейчас она показывала Лансу и Полу вершины Австралии… Пик Косцюшко, покрытый снежной, ослепительно белой шапкой. А пока мальчики усердно трудились над письмами домой, чтобы потом опустить их в маленький красный почтовый ящик, пустовавший несколько месяцев в году, Элис спустилась вниз и стала рассказывать своим подопечным о водоизмерительном приборе – гидрографе.

Энтони и Джоханес уже однажды были в Эдамленде. По завершении работ на этом участке они не вернулись в Европу вместе со своими товарищами, а присоединились к группе, которая вела стройку выше по реке. Энтони и Джоханес решили остаться здесь навсегда.

Теперь они оба стали гражданами Австралии. Это случилось в прошлом году. Элис специально ездила в Куму за их свидетельствами о гражданстве. Это было для ребят вторым днем рождения. Они встретили Элис с обычными триумфальными почестями, которые несколько недель назад девушка посчитала бы принадлежащими ей по праву. Сейчас же, после прихода Беркли Уолша, она вела себя более смиренно.

Мальчики удивленно смотрели на нее. Что-то произошло с их маленькой принцессой.

– Это все англичанин? – спросил Энтони проницательно.

– Это любовь? – попробовал пошутить Джоханес.

– Возможно, то и другое, – они оба засмеялись.

– Если бы я была официальным лицом, я ни за что не приняла бы ни одного из вас! – рассердилась Элис.

У нее было плохое настроение, потому что расписание Барка Уолша предписывало Лансу и Полу находиться на тяжелой работе вместо тринадцати четырнадцать дней, потому что ручей стал, местом, которое она могла посещать, только удостоверившись в своей полной безопасности. Элис обнаружила, что время стало для нее тяжелым и скучным бременем. Всякий раз, когда джип оказывался в ее распоряжении, она уезжала как можно дальше отсюда. Только на Снежном шоссе проблемы оставляли ее, она чувствовала себя свободной, когда поднималась вверх к Новому Эдамайнеби.

Айрин сочувственно выслушивала все ее жалобы, изредка вставляя какое-нибудь слово, которое, что характерно, Элис всегда игнорировала. Она не замечала, что произносит фразы, которые хотела сказать Барку Уолшу.

– Власти Австралии ужасно снисходительны к нему, Элис. Кевин говорит…

– Я знаю, знаю, они все говорят, что этот объект – кульминация всего строительства, грандиозный финал… Хорошо, власти, Кевин, все они могут быть любезными с ним по своей воле.

– Они – да, дорогая, но ты, очевидно, – нет. С Барком что-то не так?

– С Барком? – спокойно переспросила Элис.

– Он уже был здесь, внизу. И мы говорили с ним на ломаном английском! – Смех Айрин отдавал некоторым притворством.

– Ты выглядишь так, словно знаешь все досконально, – ввернула Элис.

Она сделала паузу.

– Тебе уже известно о смерти одного молодого человека в шахте?

– Это насчет бедного Бристера? Несчастный случай…

– Несчастный… или намеренный?

– Элис!

– Если трое были спасены, почему же нельзя было спасти всех? – безжалостно продолжала Элис. – О, я знаю, они находились на разных площадках, но, несомненно, мистер Уолш должен был предвидеть то, что случилось.

Айрин беспомощно пожимала плечами. Нельзя было обсуждать серьезные вопросы с девушкой, которая оставалась неисправимой кокеткой, с девушкой, слишком избалованной вниманием мужчин. Айрин подумала, что может еще чем-то заинтересовать Элис, но когда заговорила, то сказала такую дикость, что Элис вначале не поняла, о чем ей толкуют.

– Ты видела его ноги? – спросила Айрин.