А вот тварь, кстати, исчезла. В какой-то момент я повернулась, чтобы позвать смотрителя, исследующего окрестности, и увидела, что труп таинственным образом испарился. Только слегка шевелились ветки кустов неподалеку, в доказательство, что тварь не была вознесена на небо и не провалилась сразу в ад. По всей видимости, некто очень хотел сохранить определенные подробности полуночной встречи в секрете.

Нет твари — нет доказательств. К моменту приезда в больницу я успела рассказать сидящей рядом медсестре свое видение произошедшего. Разумеется, эта история не имела с правдой ничего общего, но даже смягченная версия рассказа оказала ошеломляющее действие на привыкшую к спокойной жизни горожанку, и она с ужасом смотрела на "охотящегося за пробравшейся в сад рысью" адвоката, одновременно страшась и восхищаясь. Я невольно скривилась, представляя, сколькими подробностями до утра обрастет история. Впрочем, именно оно мне и было нужно. Ничто не умеет так хорошо скрывать ложь, как многочисленные слухи.

Травматологическое отделение в маленькой городской больнице было почти пустым, и потому Югате выделили отдельную палату. Пару часов я моталась по коридору, ожидая, пока парня осмотрят, перевяжут и сделают необходимые процедуры. В конце концов, не выдержала и прикорнула в кресле у пустой постели, а очнулась уже с утренними лучами. Югата мирно спал, накрыв своей ладонью мою руку.

— Асаяке-сама? — в палату заглянул доктор, и жестом попросил меня выйти. Аккуратно высвободившись, чтобы не потревожить спящего, я обошла кровать и вышла в коридор. — Пройдемте в мой кабинет. Это важно.

Мужчина выглядел уставшим, сказались поздний вызов и бессонная ночь. Доктору мало кто мог дать больше сорока, однако были какие-то черты в его лице, что-то в уставшем и понимающем взгляде, что заставляло безоговорочно верить в его способности. Встревоженная, я последовала за ним: возможно ли, что умиротворенное состояние Югаты на деле обманчиво? Не потребуется ли делать ему операцию, и если да, то достаточно ли оборудования в местной больнице?

Когда дверь кабинета закрылась, доктор практически упал в кресло за большим письменным столом, и с осуждением посмотрел на меня.

— Ёджи-сан сильно досталось: у него сломано ребро и трещины еще в нескольких, не говоря о большой потери крови и потенциальном заражении. Хорошо, что вы оказали ему первую помощь, иначе дела могли оказаться гораздо хуже. Но он поправится. А теперь, — врач подался вперед, — я хочу услышать, что же произошло на самом деле. И не надо придумывать никаких сказок про рысь, — мужчина недовольно поморщился, предупреждая мой рассказ, — я практикую не первый год, чтобы уметь различать раны. Они слишком большие для лапы животного.

— Не понимаю, о чем Вы говорите, — соврала я, делая обиженное лицо; несмотря на симпатию, которую вызывал врач как профессионал, доверять ему я не могла, — К нам в сад повадилась рысь, и когда я заметила ее, то испугалась. Ёджи-сан просто пытался меня защитить.

— Значит, упорствуете? — доктор нахмурился, постучал пальцами по столешнице, раздумывая, и предложил, — Давайте так: я расскажу Вам одну историю, а затем Вы решите, стоит ли говорить мне правду или нет. Согласны?

Я неопределенно пожала плечами, присаживаясь на стул напротив, и мельком осмотрелась. Обивка стула была сильно стерта, что говорило о немалом количестве приходящих к врачу посетителей, а спинка скрипела. На столе помимо врачебных бумаг стояла чашка с недопитым кофе, но не было никаких фотографий семьи или обычной разбавляющей рабочую обстановку безделушки. Длинные полки вдоль стен слегка прогнулись под тяжестью томов по медицине и химии, а дальний угол кабинета оказался занавешен белоснежной шторкой. Конечно, всё это сейчас не имело особого значения, но ведь обстановка комнаты может многое поведать о человеке! И как дизайнер, я понимала — врач не походил на тех людей, кто любит болтать попусту.