Темнота сгустилась, приняв уродливые размытые очертания женского силуэта, протягивающего изломанные линии пальцев к светлому пятну на берегу. Щемящее ничто в глубине тела императрицы, усилилось, отнимая последние скудные силы несчастной. Словно вновь вернулись времена, проведенные в заточении у Хозяина, когда боль была единственным, что определяло существование. К счастью, забытье прекратило дальнейшие мучения императрицы. Женщина потеряла сознание.

Пробуждение было тяжким, как никогда ранее. Тягучий металлический вкус во рту, казалось, оставался последним ощущением в мире. Под закрытыми веками быстро мелькали непонятные образы, сплетенные из светотени и переливчатых форм невиданных созданий. Медленно, очень медленно, Дриана попыталась открыть глаза. Взор нехотя сфокусировался на черном пятне чьих-то волос.

– С ней все в порядке? – будто через вату до нее донесся приглушенный голос Леона.

– Опасность миновала, – подтвердил Эрик, бережно убирая с ее щеки прядку слипшихся локонов.

– Милая, тебе плохо? – глупо спросил муж, бесстрашно купаясь в слезящемся омуте наполненных страданием очей. Дриане с неожиданной силой захотелось вцепиться ногтями в это доброе лицо, разодрать его в клочья, чтобы Леон смог осознать, как ей больно. Император отшатнулся от силы ненависти, брызнувшей из души его любимой.

– Мне лучше, – лаконично ответила Дриана, устыдившись минутной слабости, – Что со мной было?

– Это у тебя надо спросить, – облегченно вздохнув, Эрик ласково улыбнулся, – Мы беседовали, как вдруг ты грохнулась в обморок. Слава судьбе, Леон успел подхватить тебя, иначе ты бы сильно разбилась о прибрежные камни.

– Подождите, – взмолилась женщина, приподнимаясь с подушки и запуская пальцы в густые длинные пряди шевелюры, блестящим потоком разлившимся по спине, – Подождите. Мне надо вспомнить.

Дриана боролась с уверенностью, что у нее украли кусок памяти, вырвав его с корнями. Ускользающие моменты произошедшего упорно не желали складываться в единое целое.

– Когда должны прибыть Орланд с Анаирой? – холодея от внезапного плохого предположения, вопросила императрица.

– Послезавтра, – недоумевая, просветил ее Леон и с ухмылкой поинтересовался, – А что? Соскучилась по эльфийскому обществу?

– Свяжитесь с ними, – прервала его домыслы Дриана таким непререкаемым тоном, что лица двух друзей вытянулись от удивления, – Немедленно.

Император попытался отшутиться, но осекся, увидев, с каким каменным выражением Эрик погрузился в попытки наладить телепатическую связь.

– Не получается, – признал Эрик, вытирая мелкие бисеринки пота со лба, – А это значит…

– Это может означать что угодно, – прервал его Леон, – Начиная с того, что они еще не вышли за пределы защитного пояса вокруг Нейшара, и заканчивая тем, что Орланд не хочет отвлекаться от каких-то более важных дел, что, впрочем, не удивительно при молодой красивой жене.

– Они мертвы, – отрешенно констатировала Дриана, не пытаясь скрыть слез, крупными бриллиантами падающими на покрывало, – Понимаете? Мертвы!

– Ты уверена? – бесцеремонно встряхнул ее за плечи Эрик, пристально вглядываясь в ее лицо. Не дождавшись ответа, он привлек ее к себе, давая возможность выплакаться. Прижавшись щекой к тонкому шелку его рубашки, Дриана судорожно всхлипывала, благодаря судьбу за то, что никто не потребовал от нее самой наладить телепатию. Она пыталась применить волшебство еще при пробуждении, безрезультатно создавая простейшую иллюзию – то, с чего начинался курс начального обучения практической магии. Слова заклинания складывались в бессмысленные фразы, приобретая звучание лишь при звуках: "Час близится".