– Со временем, пожалуй. Только если этот другой завоюет его доверие. Но кто же пойдет на такой риск?

– Я.

– Это совершенно невозможно!

– Очень даже возможно. Если ты поможешь мне войти в доверие к Эскалибуру, я смогу сесть на него верхом и даже выиграть скачки.

Тор энергично покачал головой:

– Нет, это слишком опасно, Линдси. Я не могу допустить, чтобы с тобой что-нибудь случилось.

– Ты же сам знаешь, что я отлично езжу верхом. Если вороной позволит мне сесть на него и действительно помчится как ветер, я вполне могла бы выиграть. И тогда жеребец станет твоим! Ведь ты хочешь стать его хозяином? Хочешь?

Искушение было слишком велико. Тору действительно хотелось иметь такого великолепного коня.

– Как бы мне ни хотелось стать его владельцем, – вздохнул он наконец, – я не буду рисковать твоей жизнью.

– Мы откажемся от этой затеи, если жеребец не подпустит меня к себе. Но если мне удастся сесть на него, тогда риск будет таким же, как с любой другой лошадью.

– Нет, Линдси, не проси меня об этом.

– Я прошу не ради себя, Тор. Я прошу ради коня. Его пристрелят, если он не выиграет скачки. Неужели ты позволишь этому случиться?

– Может, я найду деньги, чтобы выкупить его у Меррика.

– Не думаю, что виконт продаст кому-нибудь этого коня, в особенности тебе.

– Но я не могу позволить тебе рисковать жизнью, – повторил Тор.

– Помнишь, ты сказал, что относишься ко мне как к равной? Если ты действительно так думаешь, у тебя просто нет выбора.

Тор посмотрел ей в глаза долгим взглядом, словно пытаясь проникнуть в самую душу.

– Позволь мне сделать это, Тор, – взмолилась Линдси. – Ради тебя и ради коня.

Тор опустил глаза и вздохнул:

– Посмотрим, как поведет себя вороной.

Линдси довольно улыбнулась, предвкушая участие в скачках, и едва не закричала «ура!» от радости. Ее ничуть не беспокоило то, что ей придется переодеться мальчиком и что в случае победы никто даже не узнает, что это она была жокеем.

– Когда ты отведешь меня к нему? – с нетерпением в голосе спросила она.

Тор снова оглянулся на вороного жеребца и сказал:

– Сегодня вечером. Встретимся у развалин аббатства. Конь все решит сам.

Линдси вошла в дом вслед за Кристой и Лейфом. Они пообедали у лорда Меррика, который буквально излучал шарм и остроумие, а потом вместе отправились домой, привязав верховую лошадь Линдси к задку кареты. По дороге они разговаривали о предстоящем дерби и о намерении Тора выступить на скачках верхом на вороном жеребце. Линдси не сказала ни слова о том, что и она собирается принять участие в состязаниях.

– Я слышу смех, – сказала Линдси, входя в дом. – Скорее всего вы найдете мою тетушку и кого-нибудь из ее гостей на террасе.

Бросив на жену многозначительный взгляд, Лейф сказал:

– Пожалуй, мы немного отдохнем в своей комнате до ужина.

По его глазам было видно, что меньше всего они были теперь намерены отдыхать.

Лейф взял Кристу за руку, и супружеская пара стала подниматься наверх, в свою спальню. Линдси хотела было отправиться к себе, но тут заметила расхаживавшего по холлу дворецкого.

– Что случилось, мистер Криви? – обратилась она к нему.

Дворецкий с готовностью шагнул к ней с подносом в руках:

– Вам письмо, мисс. Один из деревенских парней принес его около часа назад.

Линдси взглянула на серебряный поднос и увидела свое имя, написанное на сложенном вчетверо и запечатанном воском листе бумаги.