В соответствии с прежними успехами в гонках, которые тщательно фиксировались аналитическим компьютером Доброй Матушки, всех гонщиков разбивали на группы по двести пятьдесят человек и гонка начиналась. В первом зачетном заезде, который состоял из всего одного круга, нужно было оказаться в горячей десятке, чтобы выйти во второй этап и сделать по трассе уже пять кругов. Во втором заезде также нужно было войти в горячую десятку, чтобы попасть на свои честно заработанные очередные теперь уже десять кругов, ну, и так до тех пор, пока не оставалось десять лучших гонщиков, которые бились за право положить руль своего микрошника на пьедестал почёта. И хотя вторых и третьих мест в гонках не разыгрывалось, очки подсчитывались начиная с квалификационных заездов и тут оценивалось всё начиная от того, какой у тебя комбинезон и заканчивая тем, сколько минут и секунд ты сбросил по сравнению с прошлой своей гонкой. Подсчитывалось даже количество симпатий, выраженных в адрес того или иного бешенного летуна, а потому в гонках на микрошниках ценилось не только умение быстро летать, но и заводить себе друзей.

Может быть именно поэтому не смотря на то, что Беспечный Летун сделал трассу всего один раз и прошел по ней полный тридцать один круг в четырех заездах, а потом лишь прилетал посмотреть на гонки, его рейтинг никогда не опускался ниже почётного двести восьмого места. И именно потому, что Сорквик очень тщательно хранил своё инкогнито, из-за чего лишь считанное число пилотов знали, кто скрывается своё лицо под золочёным шлемом и имя под прозвищем Беспечный Летун, Сорквик не пропускал ни одной крупной гонки. Он не задабривал друзей-гонщиков дорогой выпивкой и подарками, не пытался их обаять чем-либо или подкупить каким-либо другим образом, а просто был самим собой и всегда прилетал на гонки в компании Безумного Мика и ещё пяти гонщиц, чтобы поболеть за них и потом поздравить с тем, что они смогли пройти столько-то кругов и этого было достаточно для того, чтобы Беспечного Летуна ждали на каждую гонку и приветствовали радостными криками.

Сорквик чувствовал некоторую неловкость из-за того, что он вошел в конюшню Сумасшедшего Ездока, но в том то всё и дело, что он всегда только болел за конюшню Безумного Мика и участвовал на машине его раскрутки, названной им Норовистой Кобылкой, всего в одной гонке, в которой был сто сорок третьим. То, что после этого он всегда прилетал к трассе на стандартной машине заводских цветов, никогда не отказывался от поручений Доброй Матушки и всегда готовил трассу к гонкам, давало ему полное право найти для себя толкового механика и оседлать более быструю машину не говоря уже о том, чтобы стать учеником какого-нибудь прославленного гонщика, каким был Сумасшедший Ездок, ворвавшийся в десятку супергонщиков, словно молодой, могучий барс.

Теперь, когда гонки на микрошниках стали официальными, а заодно и в преддверии того часа, когда Дорси Соймер раскроет свой секрет, Сорквику уже не нужно было скрывать своё лицо под позолоченным шлемом. Едва только они снизили скорость до той, при которой встречный поток воздуха уже не сбрасывает тебя с машины, император снял с головы гоночный шлем и, выпростав свои длинные волосы из-под воротника комбинезона того же цвета, что и его Огненная Молния, гордо выпрямившись полетел к месту старта на полкорпуса машины позади, справа от Сумасшедшего Ездока.