– На помощь! – снова крикнул Жоан.

Раненный им бандит остался где-то сзади, но остальные четверо методично загоняли его в угол. Двое из них были вооружены лишь дубинками, но двое других имели при себе шпагу и копье.

– Бросьте оружие! – потребовал тот, что со шпагой.

Жоан прекрасно понимал, что практически ничего не сможет сделать против четверых противников. Как только он ослабит внимание хоть на секунду, тот, что с копьем, не преминет пронзить его. Но даже в этот момент, будучи уверенным, что смерти ему не избежать, Жоан решил защищаться. Он чувствовал боль в спине, чувствовал, как сочится из раны кровь.

– Помогите! – снова закричал Жоан.

Его шпага все еще внушала страх, и он смог отразить пару выпадов того, что был вооружен копьем. Отводя оружие левой рукой, Жоан одновременно пытался предупредить удар и ни на секунду не ослаблял внимания. Казалось, что нападавшие выжидали удобный момент и время от времени подталкивали друг друга с целью, чтобы кто-то из них отважился нанести решающий удар, но, похоже, никто не осмеливался сделать это.

Жоан не питал никаких иллюзий: он был окружен и возможность вырваться из лап нападавших сводилась к нулю. Как только он хоть на мгновение потеряет бдительность, тут же будет убит.

– Сюда! На помощь! – заголосил он в отчаянии.

Он слышал звук открывавшихся окон и оконцев и хорошо понимал, что из безопасной темноты своих комнат глаза многочисленных наблюдателей следят за разворачивающимся действом в ожидании увидеть его смерть. Жоан еще раз упрекнул себя в тупости, осознавая, что у него даже не будет возможности проститься с Анной, матерью и сестрой, которые находились всего в нескольких шагах от него. Как же близко и одновременно далеко они были! Вдруг бандиты, как будто придя к соглашению после того, как услышали его крик, перешли в наступление. Тот, что с копьем, метнул его, и Жоан с трудом уклонился от него. Остальные набросились на него. Это был конец. Шпагой он пресек удар справа, но взвыл от боли, получив удар дубинкой в левое плечо. Инстинктивно Жоан ударил кинжалом влево и, почувствовав, что попал в кого-то, сразу услышал крик боли. Его нервы напряглись в ожидании смертельного удара, когда неожиданно вспышка от выстрела взрезала темноту площади и раскат взрыва от выстрела из аркебузы разорвал мнимую тишину ночи, полную шорохов и стонов. Тип с копьем, вскрикнув, рухнул замертво.

– Держи их! – страшным голосом завопил кто-то, и от звука стрелы из арбалета, вонзившейся в одно из оконцев дома, к которому прижался Жоан, у него зазвенело в ушах.

– Уходим! – крикнул один из бандитов.

Повторять не пришлось, и они в мгновение ока растворились во тьме, оставив на земле своего агонизирующего сообщника – того, что был вооружен копьем. Жоан, задыхаясь, прислонился к двери, не веря тому, что произошло. У него болели плечо и спина, тем не менее он испытывал неописуемый восторг и облегчение. Только что он родился заново. Во тьме он узнал Никколо, все еще сжимавшего в руках аркебузу, и некоторых из своих мастеров и подмастерьев, вооруженных арбалетами и шпагами.