Некоторые из них до сих пор не теряют надежды пойти с ней под венец. Ее обожатели были красивыми мужчинами. Утонченными джентльменами. Ценили ее и считались с ней.
Не важно, что мог думать о ней дикарь Макгрегор, она, Элизабет, вовсе не мнительная старая дева, которая никогда не была в обществе мужчин. Но ей все-таки не хотелось слишком близко подходить к нему. Самой себе она честно призналась во внезапном и бурном увлечении этим человеком. Трепетала при мысли, что может до него дотронуться.
Переведя взгляд на опекуна, она мучительно думала, как поделикатнее убедить его, в неуместности такого решения.
– Может, будет приличнее, если остальные мерки вы снимете сами? – спросила, наконец, она.
На это возражение Хейворд отмахнулся:
– Девочка моя, нет ничего неприличного в том, что ты снимешь несколько мерок.
Элизабет нервно теребила в руках атласный поясок платья.
– Да, но я...
– Ты будешь называть мне цифры, а я занесу их в блокнот Дибелла. – С этими словами Хейворд взял со стола карандаш. – Ничего сложного в этом нет.
Ничего сложного, конечно же, не было. Если не считать, что придется близко подойти к Макгрегору. Придется его касаться. Для Элизабет эта задача – не из легких. Слишком велико искушение: в этом-то и заключалась сложность.
Оторвавшись на миг от записной книжки, Хейворд с интересом посмотрел на девушку.
– В чем дело? – спросил он. – Что-нибудь не так?
Элизабет по-прежнему крутила в руках поясок.
– Но я никогда не снимала мерки, – неуверенно ответила она.
– Представь, что это примерка одного из твоих платьев, – ответил Тревелиан.
Элизабет колебалась. Она считала неприличным касаться джентльмена, как того требовала примерка. Но знала, что сам Хейворд не слишком придерживается светского этикета. Если какое-то правило ему казалось глупым, он просто игнорировал его и делал по-своему.
Хейворд нахмурился:
– Ты очень помогла бы мне, сняв мерки, но если по каким-то причинам ты считаешь эту пустяковую просьбу унизительной, я сделаю это сам.
– Обещаю, что не буду кусаться, – с насмешкой подбодрил Эш.
Девушка повернулась к Макгрегору. Он протягивал ей мерную ленту. Поза напоминала кота, дразнящего мышь.
Ну, и негодяй! Он, конечно, ожидает, что она сейчас подхватит юбки и с пронзительным визгом бросится из комнаты.
Девушка стояла перед выбором. Могла отказаться, считая просьбу Хейворда неприличной. Но этим она обидела бы его. К тому же, ей и самой не хотелось казаться мышью, испуганной до смерти. Она вполне может подавить в себе безумное влечение к Эшу и снять мерки, не моргнув глазом. Так она докажет этому самодовольному дикарю, что спокойно относится к его мужским чарам. Второй вариант ей понравился больше.
Двумя быстрыми шагами преодолев расстояние, разделяющее ее с Макгрегором, Элизабет подошла и взяла у него мерную ленту.
– Если я не ошибаюсь, вы превратились в свирепого зверя в тот момент, когда мистер Дибелл измерял талию, – сказала она.
Тихо засмеявшись, Эш приглашающим жестом развел руки в стороны.
– Милости прошу.
Элизабет смотрела в его смеющиеся глаза и старалась не обращать внимания на широкую мускулистую грудь, туго обтянутую черной рубашкой. Но тут же нахлынули непрошенные воспоминания: сильные руки, бережно и нежно обнимавшие ее, теплые и жадные губы, впивающиеся в нее с упоением и восторгом. Сейчас, когда он стоит, раскинув руки, ей приходится сдерживать себя, чтобы не броситься к нему в объятия.
– Леди Бет? – в дразнящем полувопросе Эша, чувствовалась ирония – неужели все-таки решится?
Ну и дура же она!
Он просто мужчина. |