— Эммм, а ты любишь делать это с роботами?

— Нет, но окружающие должны так думать, надо будет по ночам койкой скрипеть, а тебе не помешает научиться стонать, вдруг они номера прослушивают.

— Даже если и прослушивают, какое им дело до двух туристов?

— Здоровая бдительность, которую нельзя путать с паранойей, поняла? Всё, одевайся.

Но, одевшись по-человечески (Гера даже самостоятельно накрасилась), мы направились вовсе не на встречу с источником информации, я, в отличие от андроидов, закидывающих в себя пищу исключительно для маскировки, привык питаться регулярно, а та сухомятка, которую мы ели на борту транспортника, успела основательно надоесть. Теперь мы отправились в ресторан и заказали себе настоящий королевский обед (хотя время уже шло к ужину).

Теперь я сидел за столом и старательно уминал жаркое с салатом, попутно закидывал в рот местных креветок (огромные площади моря просто обязаны были пополнять местное меню такими продуктами) запивая всё это красным вином отменного качества, а моя спутница ковыряла вилкой что-то вегетарианское. Впрочем, я её похвалил, она быстро схватывала образцы поведения, теперь вот даже смогла внятно объяснить официанту, что бережёт фигуру, а потому после шести не ест. Поскольку было как раз шесть, она позволила себе лёгкий салат из какой-то ботвы, а запивала минеральной водой.

— А съеденную пищу вы потом просто выводите? — спросил я.

— С чего ты взял? — она удивлённо подняла брови.

— А… как? У вас ведь батарейка.

— Не совсем батарейка, но посуди сам, откуда нам брать вещество для восстановления, скажем, повреждённых покровов? Да и внутренняя среда включает некоторые реактивы, которые нужно регулярно пополнять. Можно и энергию получать из еды, но на фоне имеющегося элемента питания это будет капля в море.

— То есть, еда переваривается?

— Да, только не в прямом смысле, там сложный химический анализатор, который проводит цепь реакций для получения нужных веществ, я, собственно, любой органикой могу питаться, хоть трава, хоть кора деревьев, только на переработку больше времени уйдёт.

— Выгодная жена. — заметил я.

— Кстати, о жене, — она вдруг вспомнила что-то, — ты ведь сам говорил, что следует вжиться в роль, трясти кровать и всё такое.

— Да, говорил, — не стал я отрицать. — А у тебя есть возражения?

— Наоборот, постарайся быть ласковее, а то ты на меня смотришь, как на пустое место, я конечно понимаю твоё отвращение к роботам, но легенду надо поддерживать.

Я перегнулся через стол и крепко поцеловал её. Губы были тёплыми, а на поцелуй она ответила довольно живо.

— Вот видишь, никакого отвращения нет.

— А для чего тогда трясти кровать, если можно по-настоящему. Я тебя не возбуждаю?

— Как бы тебе объяснить, — мне уже стало казаться, что Гера как-то слишком вжилась в роль жены, того и гляди, скандал мне закатит. — Внешне ты не отличаешься от обычной женщины, более того, очень красивой женщины.

— Но? — перебила она меня.

— Но я-то знаю, что ты не живая, а потому никакого влечения ко мне не испытываешь и удовольствия не получаешь. Для тебя это странно, но мне мешает.

— Насчёт влечения ты прав, а вот удовольствие — вопрос открытый.

— Да?

— У меня есть нервные окончания, как я по-твоему осязаю, обоняю, вижу и слышу? Я даже языком ощущаю вкус, хоть и не так, как люди, но вполне могу сказать, что еда вкусная или нет.

— Продолжай.

— Нервные окончания, пусть и другой природы, расположены почти так же, как и у людей, то есть, там они тоже есть, хотя сейчас отключены за ненадобностью.