— Ты завоевал всего лишь ту часть Ойкумену, о которой знал и к обладанию которой так стремился. О существовании других ее частях мало кто знает, включая твоих ученых географов, и в том нет твоей вины. Разве не так?

— Так, но это не меняет сути вещей. Теперь я знаю, что на востоке царство Син, на юге множество других племен, на севере гипербореи, не говоря о Карфагене, италиках и Оловянном острове на западе.

— Ну и что? Какое тебе дело до этих варваров живущих на окраине мира и неподвластных тебе. Подумай как политик, а не простой собиратель земель. Какова их ценность по сравнению с культурой греков, персов, египтян, индусов. Стоит ли их покорять для присоединения к твоему царству? Нужны ли они твоей Ойкумене? — уверенно вопрошал Нефтех, и царь жадно внимал его словам, впитывая в свое сознание целительный бальзам египтянина.

— Ты говоришь о восточном царстве Син. Что ж, вполне допускаю возможность существования высокой культуры, у которой есть чему поучиться. Но что мы знаем о них достоверного кроме слов оракула, которым я бы не стал полностью доверять? Ровным счетом ничего, как достоверно не знаем, соединяется ли Понт Эвксинский с Гирканским морем, с кем граничат эфиопы и как далеко простирается студеное, янтарное море на севере. Ведь все это расположено за границами твоей Ойкумены. Расширь свои познания географическими экспедициями и торговыми путями. Получи о них полную картину и тогда, можно будет судить об их нужности для тебя, чтобы потом, по разведанным путям двинуть в любую часть света твою победоносную армию.

Глаза Александра потеплели. Он услышал от Нефтеха именно то, что хотел услышать. Получив моральную и аргументированную поддержку от жреца, монарх приободрился и продолжил свои откровения.

— Оракул дал резко негативную оценку моих деяний. За десять лет моего похода пролилось слишком много крови людей.

— Великие дела во все времена истории рода людского творились кровью и сталью. А в зависимости от удачного или не удачного результата, их объявляли для народа благом или злом. Народам всегда нужен крепкий лидер, который смело, не оглядываясь по сторонам, мог повести их к большой цели.

Большие деяния люди, как правило, оценивали вначале сердцем, а лишь по прошествию многих лет умом, давая им окончательную оценку. Твои деяния проходят именно по этому разряду, государь. Вначале люди будут проклинать тебя, а через двадцать лет славить, вкушая плоды твоих трудов. Что еще?

— Мне отказано в божественном происхождении, — спешил открыть свои тайны Александр, человеку легко разводившего руками его беды и горести. Произнеся эти слова, царь ожидал негативной реакции у своего собеседника, но египтянин только снисходительно улыбнулся.

— В этом тебе и ранее многие отказывали, но вера в слова твоей матери о визите бога, перевешивали все твои сомнения.

— Оракул описал все подробности моего зачатия — сказал Александр и поведал жрецу услышанную им историю.

— И что? — спросил жрец, заставив от столь бестактного вопроса, царя задохнуться.

— Пророк сказал, что мой отец не был богом!! — негодующе воскликнул Александр. В шатре наступила тягостная тишина, но продлилась она не долго.

— А что ты скажешь на то государь, если я докажу, что твоим отцом был великий бог Амон — проникновенно спросил жрец.

— Говори! — потребовал Александр.

— Последний египетский фараон Нектанеб незадолго до своего падения, тайно отправил в Грецию своего наследника Амасиса вместе с частью сокровищ Мемфиса. Наследник был воспитан жрецами храма Амона и, по словам жрецов, обладал способностями говорить с богом.

— Как ты? — тут же спросил царь.