Вот один журналист обвинил олигархов в черствости, а другой поправил: олигархи дело делают, а чиновники им мешают. Вот звонит богач журналисту: зачем меня ругаешь, я на благотворительность жертвую. И уж вовсе дик упрек одного журналиста – другому: а ты вот жертвуешь ли на бомжей? Олигарх от тебя отличается, как ты – от бомжа: ты не добился ничего в жизни, а богач талантлив! Ах, ты небось разделяешь мораль пролетариев: все хочешь поделить!

Вообще говоря, почему бы и не поделить? Начальство – оно ведь только и занято тем, что делит мир, просто оно делит мир не поровну. Но именно такой неравный способ деления и принял обыватель, пока ему казалось, что он акционер победившей стороны. До чего же мы полюбили начальство за истекшие двадцать лет. Безразлично, к какому именно начальству устремлена любовь, к зарубежному, к финансовому, к партийному. Суть в том, что все это разные ипостаси одного и того же Левиафана, который в очередной раз проглотил либеральную доктрину и облизнулся. Какой удивительный кульбит произвел либерализм – вот уже и частные банки, символ либерального капитализма, потянулись к государству, вот уже и лидеры демократических партий идут в губернаторы, вот уже и прогрессивные мыслители проповедуют о благе империи. И как быстро, как слаженно это прошло по всему миру.

И ведь есть за что любить начальство: если разобраться, то любое начальство делает много добрых дел. Неужели возможно упрекнуть нынешних правителей в черствости? Людоед, палач, тиран, правящий народом, просто по должности совершает не только злые, но и добрые дела. Он не только ведет победоносные войны, но и повышает учителям зарплату, не только карает инакомыслящих, но и целует детей на демонстрациях. В этом и состоит магия власти – она не только ужасна, она и прекрасна, ее можно полюбить. Клапан из шарика выдернули и воздух стал выходить, средний класс в считаные секунды должен сориентироваться – куда ему кинуться: в государственники или к народу. Однажды в новой истории он уже это решил: в период от 1848 года до Парижской коммуны взгляды либералов изменились разительно. Правда – на стороне больших батальонов, говорил Наполеон. Правда еще и в том, что победа больших батальонов достается генералам.

А Сталин сказал еще мудрее: «Лес рубят, щепки летят». Вопрос лишь в том, с какой точки зрения смотреть на вещи – с точки зрения начальника лесной промышленности или с точки зрения щепок. Причина сегодняшней обиды в том, что обывателю хотелось глядеть на рубку леса глазами лесопромышленников, обывателю, можно сказать, эту точку зрения навязали. Ему даже предложили купить немного акций лесного хозяйства, ему вдолбили в голову, что он практически соучастник рубки леса. История среднего класса – это история простофили, попавшего на большое производство. Вокруг кипит работа, валят деревья, и вдруг обыватель осознал, что он совсем даже не имеет отношения к торговле лесом; он не промышленник, даже не лесоруб, он всего лишь расходный матерьял. Это его собираются использовать на растопку, вот незадача. А лес как рубили, так и рубят по-прежнему – и щепки летят во все стороны.

IV.

XV съезд ВКП(б) (и последовавшая за ним социалистическая коллективизация, достигшая пика в 1930–1932 годах) совпал по времени с тяжелым экономическим кризисом Запада. Явления эти были структурно однородные.

То, что произошло сегодня, следует определить как коллективизацию, проведенную капитализмом.