Глава 2

Одним из своих главных достоинств Ив считала прямолинейность. Что толку разводить разговоры ни о чем, ходить вокруг да около, если можно сразу высказать свое мнение? Окружающие наоборот находили такую привычку недостатком, что зачастую спасало Ив от ненужного общества. Когда к ней подсел и завел беседу привлекательный мужчина, она откровенно призналась ему, что не заинтересована в знакомстве, но его вовсе не смутило ее безразличие. В отличие от большинства молодых людей, пытающихся закрутить с ней роман, он не сбежал сразу, стушевавшись и испугавшись трудностей. Это подкупило. Несмотря на миловидную внешность, у Ив совершенно не было поклонников. Она часто разъезжала по миру, не задерживалась на одном месте, и настолько увлекалась делом всей жизни отца, что на ухажеров просто не хватало времени. Возвращение в родительский дом после смерти папы напоминало мучение, и она стремилась поскорее отправиться в новое путешествие. Женвилье казался ей невыносимо скучным. Книги и записки археологов были единственной отдушиной. Месье Эванс попал в самую точку, сказав, что в действительности она жаждет общения. Ив понимала, что ведет себя крайне беспечно, но неожиданно для себя пригласила его на ужин. Поспешив после встречи домой, она уже сомневалась, правильно ли поступила. Риган Хэйс-Эванс казался ей интересным собеседником и ему невольно удавалось её рассмешить. Но все же не воспринял ли он приглашение Ив превратно, как намек на желание сблизиться? Мысль об этом невольно заставила её покраснеть.

Сообщив Жюли, что у них к ужину будут гости, Ив, сдерживая радостное возбуждение от того, что не придется проводить вечер в одиночестве, поднялась наверх. Лишь услышала вдогонку:

— Наконец-то! Слава тебе, Господи!

Жюли работала у них ещё при жизни матери. Ив плохо помнила те времена, потому что была совсем маленькой, но годы, проведенные в их доме, доброе сердце и любезное отношение со временем позволили Жюли стать членом семьи. Они с ней часто спорили о том, что в родном городе Ив ведет образ жизни затворницы. Жюли убеждала Ив бросить свои приключения и задуматься о семье, детях. «То, что хорошо для мужчины, негоже для мадмуазель», — говорила она. Ив отвечала, что она не создана быть бесправной марионеткой собственного супруга, да у неё уже и не получится сидеть на одном месте, это же так скучно! Чтобы найти себе мужа, необходимо было уехать в Париж и посещать светские рауты, при воспоминаниях о которых ей хотелось отправиться куда подальше, к примеру, в Австралию. Подальше от скучных бесед и узколобых людей. В конце концов, в их времена женщины могли и вовсе обойтись без мужей, а средств, оставленных отцом, ей с лихвой хватит на то, чтобы обеспечить Жюли и себе безбедную старость.

Вот если бы она встретила человека, который бы позволил ей заниматься археологией, родственную душу, с кем могла бы разделить радость своих открытий и путешествия… В свои двадцать два Ив уже не считалась девицей на выданье, скорее старой девой. К счастью, в последние десятилетия Мир стремительно менялся, и ей уже не грозило это почетное звание в глазах общества, разве что за глаза. Она отказалась от поклонников и встреч, все больше погружаясь в исследования, начатые ее отцом. В экспедициях она встречала множество мужчин со схожими интересами, но все они либо оставляли дома жен, либо интересовались исключительно археологией. Любое внимание к ней Ив пресекала сразу же и знакомые-археологи со временем привыкли воспринимать ее исключительно как коллегу. На то были свои причины.

Ив прошла в будуар, который служил для неё кабинетом, а нередко и спальней. В небольшой комнате помещались три стола, кушетка и напольные часы. Все поверхности, включая широкий подоконник, были завалены книгами, эскизами и письмами коллег, что создавало ощущение немыслимого беспорядка. Благодаря стараниям Ив, по словам Жюли, комната напоминала место для своза мусора. Чтобы обнаружить что-то не используемое каждый день, необходимо было его откопать в недрах завалов.