Время, отведенное на подготовку, пролетело незаметно. Сказывался опыт, приобретенный в первых трех экспедициях. Теперь все четко понимали, с чем им придется иметь дело, поэтому собирались быстро и без суеты.

Ранним утром на берегу древнего океана, где покачивался плот с шатром для правителей, длинной цепью растянулись самые могущественные маги всех петрамиумов Драгомира, готовые в случае опасности броситься на помощь.

Сафайрианцы заранее предупредили и увели на безопасное расстояние от Имбре всех морских обитателей. Даже вездесущие чайки, любившие кружить над водопадом, прячущимся на дне океана, отлетели подальше и заняли прибрежные скалы, крича друг на друга в отчаянной попытке отвоевать себе местечко получше. Но вскоре замолчали и они.

Драгомир вновь приготовился сразиться с черной магией.

И вот показался тяжело груженный лунфилет, к которому прочными тросами был прикреплен кианоскаф, гордо поблескивающий глазами-иллюминаторами.

Переваливаясь с боку на бок, лунфилет застыл над зачарованным местом, где находился источник. Лебедки протяжно скрипнули, и четверо могучих воинов во главе с Гелиодором крутанули рычаги, опуская кианоскаф на водную гладь.

Внутри уже сидели немного побледневшие от напряжения Аметрин и Стефан, который прижимал к себе кожаную сумку с черной книгой воды. Луна должна была плыть снаружи. Девушку решили не сажать к друзьям, чтобы не перегружать кианоскаф, рассчитанный на двоих человек. К тому же Кианит, занимавшийся проектированием, не учел габаритов огненных жителей и строил его под худощавых сафайрианцев.

В итоге Аметрин занял плечами почти все пространство и с сочувствием смотрел на Стефана, практически вжавшегося в иллюминатор. Причем Стефан старался отодвинуть сумку с книгой как можно дальше от Аметрина, чтобы та не учуяла драгомирца и не начала шептать. Кроме того, в кианоскаф положили несколько кислородных баллонов на случай, если что-то пойдет не так. Поэтому для Луны просто не осталось места.

Но та и не расстроилась. Больше всего на свете она любила плавать. Это упоительное чувство простора и свободы, которое не давал ей даже ветер, она бы не променяла ни на что другое.

Нырнув с веревочной лестницы лунфилета в океан, она через мгновение вынырнула серебристой рыбкой, отчего Стефан вытаращил глаза, словно увидел настоящую русалку из сказки. Кианоскаф покачивался на волнах, как огромный бочонок. И вот Александрит дал сигнал к началу операции.

Огненные воины, натужно закряхтев, подняли якорь, примерились и сбросили его в воду. Якорь блеснул в лучах рассветного солнца и, подняв тучи брызг, устремился на дно, увлекая за собой цепь. Не прошло и нескольких минут, как цепь натянулась и потащила за собой кианоскаф.

Луна, ни на секунду не выпуская из виду маленький аппарат, серебристой тенью кружила вокруг него. Стефан не мог отвести от нее горящих глаз.

– Она прекрасна, – прошептал он, разглядывая пузырьки воздуха, блестевшие на лице девушки.

Затянутая в серебристую чешую и окутанная облаком волос, она была похожа на всех волшебных фей одновременно.

– Ты так-то уж не глазей на нее, – проворчал Аметрин, стараясь вжаться в противоположный угол, чтобы освободить хоть немного места Стефану. – Эгирину это вряд ли понравится.

– Да я так, – смутился Стефан. – Она мне как сестра, ты же знаешь. И вообще, я занят.

– Что? – настала очередь Аметрина вытаращить глаза. – Когда это ты успел? И кто она?

Стефан смутился еще больше.

– Да не в том смысле занят, – попытался выкрутиться он. – Я имею в виду, что если ты немного отлипнешь от меня и втянешь живот, то я смогу поработать над книгой.

– Нет у меня никакого живота, – возмутился Аметрин и вновь заворочался, словно медведь в берлоге.