Статуэтка, несмотря на изящность и миниатюрность, выпустила сотни иголок, которые впились в ладони девушки. Слезы выступили у Сильвины на глазах. Она бросила статуэтку и уставилась на свои невидимые ладони. Казалось, что иголки просто висят в воздухе. Но на самом деле они вошли глубоко под кожу.

– Погоди, – рядом оказался паук. – Скоро эта статуэтка будет твоя. И другие тоже. Все, что ты захочешь. Потерпи еще немного, и мы накажем всех. И Эссантию в том числе, – приговаривал он, ловко вытаскивая иглы, на месте которых оставались крохотные красные точки, тут же исчезавшие под пыльцой невидимости. – Кто она такая, чтобы так обижать тебя? Мы ей обязательно отомстим.

– Да! – девушка вскинула голову. В ее голосе звенела обида. – Где книга?

Паук засуетился, показывая, куда идти. Дойдя до самого дальнего угла, который был и не углом вовсе, а местом, где сокровищница заканчивалась бесконечной туманной далью, Сильвина увидела книгу. Страшную черную книгу с хищно блестевшим обсидианом на обложке. От одного только взгляда на нее сердце замерло от страха, а затем, словно спохватившись, принялось судорожно отстукивать ритм, в котором так и слышалось: «Бе-ги, бе-ги, бе-ги».

На долю секунды Сильвину охватил страх и с глаз спала пелена. Растерянно оглянувшись, она увидела то, чего сначала не заметила. Валоремия на самом деле не была такой прекрасной, как ей показалось. Черные разводы на стенах сочились слизью, в воздухе стоял неприятный запах гнили. Сильвина вздрогнула. Но через мгновение книга зашелестела листами и почтительно произнесла:

– Приветствую тебя, госпожа Сильвина, величайшая и прекраснейшая повелительница Драгомира.

Сильвина вновь оказалась в плену наваждения. Ее охватил восторг. Она невидима, но книга видит ее – какая же сильная в ней магия! А между тем эта могущественная книга называет ее госпожой. Ноги Сильвины так и просились в пляс. Усилием воли она остановила себя и с пафосом произнесла:

– Примите мое почтение, величайшая из книг!

При этом лицо девушки было столь надменно, что ни о каком почтении здесь речи явно не шло. Книга стерпела, только чуть слышно скрипнула переплетом. Она знала, что придет ее время. И, судя по характеру Сильвины, ждать осталось недолго.

– Пора, госпожа Сильвина, – подсказал паук.

Девушка достала пузырек и высыпала немного пыльцы на книгу, которая тут же исчезла. Сильвина поспешно взяла книгу, с содроганием ощутив ее мощь, и бережно положила в сумку. Паук взобрался к ней на плечо и горячо зашептал на ухо:

– Скоро ты станешь самой сильной, о госпожа.

Ничего не подозревающая Луна, окруженная всеобщим ликованием, вместе со спутниками направлялась в Манибион. Ей и ее друзьям, а также правителям требовался отдых. Надо было набраться сил перед решающим поединком, которого боялись все. Ведь способ уничтожения главной черной книги до сих пор так и не был найден.

Однако на завтра все-таки решили устроить перерыв. Тем более у Луны был день рождения, и родители решили отметить его, несмотря ни на что. А об остальном они подумают послезавтра, на очередном военном совете, где правители вновь осознают свою беспомощность перед книгой смерти.

Девушка не могла присоединиться к всеобщей радости. Из последних сил она брела по коридору дворца, не отвечая на вопросы Эгирина и Сентарии, не замечая ласковых глаз мамы, не чувствуя заботливых рук Аниты. В своей комнате, укрывшись наконец от посторонних глаз, Луна в изнеможении упала на кровать.

Но она лишь ненадолго разрешила себе закрыть глаза. Отдыхать было некогда. В отличие от правителей, Луна знала, что нужно делать, и ее уверенность крепла с каждой секундой.