Нахмурившись, Рукка выдохнул облако ядовитого оранжевого тумана, которое повисло вокруг Нэда. Почесаться захотелось еще сильнее, и вновь одолела жгучая тошнота, похожая на вызванную потугами колдунов, но немного сильнее. Нэд сдержал позыв к рвоте. Он почесал нос и смахнул с глаз слезы. Но и только.

Рукка заворчал. Он рассчитывал, что Нэд растает. Видно, пришлось столкнуться с более сложной магией, чем он думал поначалу. Снятие подобных заклятий требовало усидчивости и терпения, но эти качества никогда не были ему присущи. Вместо этого он пустил еще больше темной магии через священный камень в иллюзорную смертную оболочку Нэда.

Несварение в желудке Нэда просто кипело, но к моменту, когда оно подступило к горлу и прорвалось в крепко сжатый рот, послышался лишь сдавленный рык. Нечто неведомое поднялось в его утробе и выплеснулось на неугомонного Первого и Величайшего Императора Преисподней.

Рукка лопнул.

Для такого маленького демона он оставил после себя ужасный бардак. Липкая слизь забрызгала все стены. Нэд был с ног до головы покрыт вонючей дрянью. Его неминуемо вытошнило бы, только уже не оставалось сил. Несчетные глазки Рукки были рассыпаны по полу. И каждый таращился на Нэда. Явное свидетельство того, что демон не умер и был в придачу жутко раздосадован. Нэд не мог его осуждать. Могущество Рукки было воистину безмерно, и все же Безумный Опустошитель отмахнулся от него так небрежно, как будто ужасный император демонов был чем-то, от чего можно было легко отмахнуться. Сил у Нэда не оставалось и на метафоры.

Опустошитель вновь погрузился в сон. Хотя, по сути дела, он и не просыпался. Проснись он до конца, все во вселенной уже превратилось бы в пепел. За исключением того, что пеплом уже являлось. Из этого получился бы какой-нибудь второсортный пепел, подумал Нэд. Вроде пыли. Или сажи. В общем, особого значения не имело. Вот что имело значение, так это то, что Безумный Опустошитель здоров был поспать и не особо собирался просыпаться. И очень хорошо.

Все же он смог прихлопнуть Рукку одним щелчком мизинца своей метафизической мощи. То есть, случись Опустошителю проснуться, даже помимо собственной воли, уже никакая сила не смогла бы уложить его обратно в постель. Рукке это было невдомек, и он не унимался, тыкая прутиком в спящую махину. Результаты могли оказаться плачевными для всей вселенной, и в том числе для Рукки. Сейчас оставшаяся от императора липкая масса медленно, но неотвратимо собиралась в один сгусток. И это беспокоило, поскольку Нэд сомневался, что лопнувший император усвоил урок.

Двери тронного зала широко распахнулись, пропуская группу солдат-демонов. То, что они солдаты, Нэд смог понять по блестящим черным доспехам и зловещего вида скимитарам. Определить их как демонов тоже не составило труда, ведь практически каждый обитатель Железной крепости был демоном. Даже сам Нэд, если хорошенько подумать.

– Прости нас, о великий и безжалостный владыка, – вымолвил первый солдат, – но крепость подверглась…

Поскользнувшись на размазанных останках своего повелителя, солдат с оглушительным лязгом упал на спину. Доклад был прерван. Еще двое демонов следом за своим товарищем проехались по полу. Остальные трое извлекли наглядный урок и предпочли не переступать порог.

Те солдаты, которые не пытались подняться, оглядели представшую перед ними сцену. За глухими шлемами Нэд не мог видеть лиц, но предположил, что на них отразился благоговейный испуг. Выходило, что он уничтожил их грозного правителя. Вряд ли стоило их разубеждать.

– Если вы не против, я, пожалуй, пойду, – сказал он.

Слуги Рукки так привыкли склоняться перед всесильными господами, что без слов опустили скимитары и посторонились, чтобы дать Нэду пройти. Он не мог знать, сколько Рукке потребуется времени на обратную трансформацию, но чем дальше он к тому времени окажется от императора, тем лучше.