Симус, задыхаясь, сумел выдавить:

– А вы считаете его красивым?

Регина, заворчав от отвращения, швырнула гоблина в сторону. Он превратился в шелковый шарф и невредимым опустился на землю. Затем он вернулся в свое настоящее обличье и поспешил за амазонкой, которая шагала вниз по коридору.

– Этот парень выглядит так, как будто побывал в брюхе у дракона, – сказал Симус.

Регина не ответила.

– Эй, я вас не осуждаю. Иногда я и сам люблю немного подурачиться. – В клубах сиреневого дыма он превратился в козла, проблеял один раз, а потом снова стал гоблином. – И не критикуйте меня, пока сами не попробуете. Но как бы то ни было, мы говорим не обо мне, а о вас. Итак, вам он действительно нравится?

– Нет.

– Ой, да ладно. Это ж очевидно!

Регина остановилась и положила руку на эфес меча.

– Мне не нравится ни один мужчина.

– Это вы меня пытаетесь убедить? – спросил Симус. – Ведь вы же не верите во всю эту амазонскую пропаганду, правда?

– Это мой кодекс.

– Тоже мне кодекс. Мужики – плохие. Бабы – хорошие. Немного простовато для кодекса, вам так не кажется?

– Истина всегда проста.

– Вам просто вбили это в голову. Наверное, я не должен винить вас за то, что вы не можете избавиться от этих мыслей. Хотя, по-моему, весь этот фанатизм – гадость полнейшая. – Он покачал головой. – Ничто так не портит хорошенькую девушку.

Регина вынула свой меч.

– Давайте. Убейте меня. – Симус поднял руки. – Именно так поступила бы амазонка. Или мужчина.

Регина выпустила воздух сквозь сжатые зубы и неохотно убрала оружие.

– Запомни, рядовой. – Она подняла гоблина за его длинные уши. – Мне. Не. Нравится. Нэд.

– Как скажете.

Они пересекли внутренний двор и направились к пабу.

– А как амазонки вообще размножаются? – спросил гоблин.

– Это не твое дело.

В голосе Регины послышались нотки гнева. Любой другой на месте Симуса тотчас заткнулся бы. Но Симус был гоблином, а гоблины всегда легкомысленно относились к опасности. Они были готовы умереть в любой момент, и поэтому не видели смысла беспокоиться о таких пустяках, как смерть.

– Я разные истории слышал, но мне все равно всегда хотелось узнать правду.

Регина тоже слышала разные истории. И их было много. Сотни. Одни говорили, что амазонки запирают рабов для секса в ящиках в своих спальнях. Другие утверждали, что амазонки овладели изотерическим искусством и могут отделять и сохранять для последующего использования определенные части мужского тела. Третьи считали, что амазонки растут в земле прямо под кукурузными полями и просто вылезают наружу. Среди многочисленных теорий были как реальные, так и абсурдные, в которых упор делался больше на изобретательность, чем на правдивость.

– А правда, что вы нападаете на деревни и берете в плен юных девушек? – спросил Симус.

– Из-за этого обычая отношения с нашими соседями стали слишком напряженными, и от него давным-давно отказались. Но иногда мы все же берем военнопленных. Или покупаем преступников и ссыльных. Если мужчина оказывается действительно выдающимся, мы можем использовать его в своих целях.

– Звучит эротично. – Симус с вожделением прикрыл глаза. – А существует какая-нибудь тайная церемония соблазнения? Какой-нибудь пышный пир, где осужденный мужчина сперва погружается в тысячи сладострастных утех, потом достигает вершины блаженства и, буквально затраханный досмерти, погибает с вечной улыбкой на устах?

– Все происходит не совсем так.