– Придёт день – и он сожрёт меня, как паук мошку, – Алаур повела плечами, сбрасывая руку Элении с себя, – плевать, жрица. Назад пути нет. Ты не отравишь мне эту ночь. Как бы ни старалась. Иди, помолись за моё счастье, потому что я собираюсь забрать его себе.

Жрица медленно поднялась и бесшумно исчезла за дверью, снова оставив Алаур в одиночестве. Что ж, она сказала мало нового. Данаг не уточнил лишь детали, но суть была ясна и так. Тем не менее Алаур так устала за последний месяц от постоянных подозрений и разгадываний, что теперь, когда решение было принято и приведено в исполнение, будто стальные тиски на висках разжались. Ей стало легче. И она собиралась воспользоваться своей беспомощностью в полной мере.

Глава 3. Супруг

Закончив омовение, Алаур тщательно расчесала волосы, а затем закрепила их на затылке несколькими гребнями с инкрустациями из самоцветов. Оставалась самая главная – ритуальная часть. Открыв серебряную шкатулку, стоявшую на тумбе у стены, она вынула один из хрустальных флаконов, стоявших внутри, и задумчиво повертела в руках.

Поразмыслив, Алаур выбрала для встречи несколько масел с запахами томных ночных растений и северных болот. Смешала их в серебряной чаше, стоявшей тут же рядом с ларцом, и, зачерпнув кончиками пальцев, принялась старательно умащивать свою кожу благовониями.

Невесомые, как крылья птицы, её тонкие руки скользили по серебристой коже, то оглаживая бока, то скользя по бёдрам и пропадая между них.

От одной мысли о том, что она собирается сделать, щёки наливались краской. Никогда высокомерная наследница дома д’Хану не впускала кого-либо внутрь себя – хотя, конечно, ни проклятый завоеватель, ни кто-либо ещё не мог об этом знать. Элауг Эт Зау отослал её прочь сразу же после свадьбы, не потратив времени даже на одну ночь – он вовсе не горел желанием выполнять распоряжения матери, навязавшей ему этот брак. Алаур, конечно, не была настолько невинной, насколько можно было полагать.

Алаур не раз брала себе мальчиков для утех или заводила любовников из младших домов, но никого из них не впускала в святая святых своего тела, отлично понимая, что женщину из монаршей семьи может коснуться только супруг. Алаур не хотела рисковать тем шатким положением, которое занимала в королевской семье. Но никто не мешал им ласкать её, целовать и гладить в самых сокровенных местах. Она сама была довольно внимательной партнёршей и не сомневалась, что большинство из них получало свою долю удовольствия. Но даже супруг, навязанный ей прежней королевой, никогда не пытался ей овладеть – как подозревала Алаур, он вообще увлекался только мальчиками. Но и не для того был нужен их брак, и никто не пытался изображать любовь. «Впрочем, – Алаур невесело улыбнулась собственным мыслям, – никто не говорит о любви и теперь». Думать о том нелепом положении, в котором она оказалась после смерти Миллении, не хотелось. Алаур старательно выдавила мысли о титуле из головы. Так было проще. Расслабиться хоть на одну ночь. И если в этом и правда есть какое-то удовольствие – что ж, получить хотя бы немного.

Она решительно окунула пальцы в масло и поднесла их к своему животу. Прислонившись бёдрами к тумбе Алаур принялась медленно втирать драгоценный раствор.

Мягкие и неторопливые движения собственной руки постепенно начинали доставлять удовольствие, и, закрыв глаза, Алаур провела рукой вверх, оглаживая грудь.

В то же время отвращение к тому, чем она вынуждена заниматься ради незнакомца, перехлёстывало через край. В невесомой неге, запуская собственную руку между ног, она боялась даже представить, что будет испытывать, когда «там» её будут касаться руки непрошенного супруга.

Склонив голову и позволяя волосам укрыть лицо от стен и потолка, которые казались молчаливыми свидетелями её позора, Алаур попыталась расслабиться и стала медленно оглаживать себя, как это мог бы делать для неё паж.