– Нет, насколько я понимаю, то был Тарагорм, – отвечал Хоукмун Райналу. – Однако Калан такой же умный, как и мастер из Дворца Времени. Впрочем, я подозреваю, что он сам не до конца понимает природу своей силы. Он не отваживается испытать ее на полную мощность. Кроме того, он, кажется, уверен, что моя смерть сейчас каким-то образом может изменить прошлое. Разве это возможно?

Райнал задумался.

– Не исключено, – сказал он. – Этот барон Калан, должно быть, все-таки плохо понимает время. Конечно, объективно говоря, не существует такой реальности, как прошлое, настоящее или будущее. При этом план барона Калана кажется необоснованно сложным. Если он может до такой степени манипулировать временем, почему бы ему просто не попытаться убить тебя до того – субъективно говоря, – как ты станешь служить Рунному посоху?

– А это изменило бы весь ход событий, приведших к падению Темной Империи?

– В этом и заключается один из парадоксов. События – это события. Они происходят. Они – правда. Однако правда различна в разных измерениях. Вполне вероятно, что на Земле существует некое измерение, похожее на ваше, где сходные события еще только собираются произойти… – Райнал улыбнулся. Граф Брасс хмурил загорелый докрасна лоб, приглаживал усы и покачивал головой, словно считал Райнала сумасшедшим. – У тебя иное предположение, граф Брасс?

– Мне интересна политика, – сказал граф Брасс. – Более абстрактные области философии никогда меня не занимали. Мой разум не привык следить за ходом подобных рассуждений.

Хоукмун засмеялся.

– Мой тоже. Похоже, только Боженталь понимает, о чем толкует Райнал.

– Кое-что, – признался Боженталь. – Только кое-что. Ты считаешь, что Калан может находиться в каком-то ином измерении Земли, где, скажем, существует граф Брасс, не совсем похожий на того графа Брасса, который сидит сейчас рядом со мной?

– Что? – возмутился граф Брасс. – У меня имеется двойник?

Хоукмун снова засмеялся. Однако лицо Боженталя было серьезно, когда он отвечал:

– Не совсем так, граф Брасс. Насколько я понимаю, в этом мире ты и сам двойник, да и я тоже, если на то пошло. Мне кажется, это не наш мир, и прошлое, которое мы помним, отличается некоторыми деталями от того прошлого, какое помнит друг Хоукмун. Мы здесь незваные гости, хотя это и не наша вина. Нас притащили сюда, чтобы мы убили герцога Дориана. Однако, если отбросить в сторону соображения некой извращенной мести, почему бы барону Калану не убить герцога Дориана собственноручно? Зачем ему использовать нас?

– Из-за последствий, если верна твоя теория, – вставил Райнал. – Его действия могут противоречить неким иным действиям, что не в его интересах. Если он убьет Хоукмуна, что-нибудь случится с ним самим, цепочка событий сложится иначе и станет сильно отличаться от той цепочки событий, которая сложится, если его убьет кто-то из вас.

– Однако должен же он был допускать возможность, что нас не удастся обмануть и заставить убить Хоукмуна.

– Вряд ли, – сказал Рейнал. – Мне кажется, барон Калан искаженно воспринимает действительность. Именно по этой причине он и упорствует, уговаривая вас убить Хоукмуна, хотя совершенно очевидно, что вы заподозрили неладное. Должно быть, он выстроил какой-то план, основанный на ожидаемой гибели Хоукмуна в Камарге. Потому-то всё больше и больше впадает в истерику. Несомненно, у него зреют еще какие-то планы, и он видит угрозу своим замыслам, поскольку Хоукмун по-прежнему жив.