Хоукмун пожал плечами.

– Каковы наши шансы выяснить это, когда мы даже не знаем, где именно скрывается барон Калан?

– Вероятно, его можно разыскать, – задумчиво протянул Райнал. – Существуют некоторые приборы, изобретенные нами в тот период, когда мы только учились перемещать наш город через измерения, чувствительные аппараты, которые способны прощупывать многочисленные слои мультивселенной. Только надо их подготовить. Мы использовали всего один щуп, чтобы наблюдать за этим участком нашей собственной Земли, пока сами мы были скрыты в других измерениях. Но привести в действие другие приборы можно довольно быстро. Это поможет вам?

– Поможет, – заверил Хоукмун.

– Означает ли это, что у нас появится шанс добраться до Калана? – пробурчал граф Брасс.

Боженталь положил руку на плечо человека, который спустя много лет станет его ближайшим другом.

– Ты слишком порывистый, граф. Приборы Райнала могут лишь видеть через измерения. Но я уверен, что путешествовать через них – совсем иное дело.

Райнал склонил голову с узким лицом.

– Это верно. Тем не менее посмотрим, сумеем ли мы обнаружить барона Калана из Темной Империи. Довольно велика вероятность, что у нас ничего не получится, ведь на одной только Земле измерений бесконечное множество.

Весь следующий день, пока Райнал и его соплеменники работали со своими машинами, Хоукмун, Боженталь и граф Брасс отсыпались, восстанавливая силы, растраченные за время пути до Сориандума и в сражении с металлическим зверем.

Затем, уже вечером, Райнал вплыл в окно, и лучи закатного солнца подсветили его молочно-белый силуэт.

– Они настроены, наши приборы, – сообщил он. – Готовы пойти со мной? Мы как раз начинаем прощупывать измерения.

Граф Брасс вскочил на ноги.

– Да, мы идем.

Два товарища Рейнала вплыли в комнату, втроем они подхватили гостей могучими руками, подняли через окно на следующий этаж, где стоял ряд машин, непохожих ни на одну из виденных ими раньше. Как и та кристаллическая машина, перенесшая в другое измерение замок Брасс, они больше походили на драгоценные камни, чем на приборы, некоторые из этих драгоценностей были в человеческий рост. Над каждым из приборов парил представитель призрачного народа, оперируя драгоценными камнями поменьше, чем-то смахивавшими на ту маленькую пирамидку, которую Хоукмун успел разглядеть в руках барона Калана.

Тысячи картинок мелькали на экранах, пока щупы пронизывали измерения мультивселенной, являя им странные, чуждые виды, многие из которых мало походили на то, что видел Хоукмун на родной Земле.

Затем, спустя час, Хоукмун воскликнул:

– Вот он! Звериная маска! Я видел.

Оператор машины коснулся нескольких кристаллов, стараясь зафиксировать изображение, так стремительно промелькнувшее на экране. Но оно ускользнуло.

И снова щупы начали пролистывать измерения. Еще дважды Хоукмуну казалось, что он видит доказательства присутствия где-то рядом Калана, но оба раза они снова теряли изображение.

Но затем наконец им повезло, они увидели белую светящуюся пирамиду, и то была безошибочно узнающаяся пирамида, в которой путешествовал барон Калан.

Чувствительные датчики уловили особенно четкий сигнал, поскольку пирамида как раз сама завершала путешествие по измерениям, возвращаясь, как понадеялся Хоукмун, к себе домой.

– Теперь мы с легкостью за ней проследим. Смотрите.

Хоукмун, граф Брасс и Боженталь столпились вокруг экрана, который показывал движение молочно-белой пирамиды, пока она наконец не остановилась и не начала делаться прозрачной, являя взглядам злобную физиономию барона Калана Витальского.