Хоукмун протянул руку и коснулся сапфира, висевшего в воздухе перед ним.

И сфера в ту же секунду начала вращаться вокруг них, хотя и он сам, и граф Брасс остались неподвижны. Теперь они погрузились в непроницаемую темноту, но сквозь стены шара они видели впереди белую пирамиду.

Неожиданно засияло солнце, и перед ними возникли зеленые скалы. Впрочем, они исчезли так же стремительно, как и появились. Быстро промелькнуло еще несколько картин.

Мегалиты из света, озёра из кипящего металла, города из стекла и стали, поля сражений, на которых бились многие тысячи, леса, сквозь которые брели призрачные великаны, замороженные моря. И всё время пирамида маячила перед ними, как будто переходя с одного плана Земли на другой, минуя миры, казавшиеся совершенно чуждыми, и миры, казавшиеся точными копиями мира Хоукмуна.

Однажды Хоукмуну уже довелось путешествовать по измерениям. Однако тогда он бежал от опасности. Теперь же он сам стремился ей навстречу.

Граф Брасс начал подавать признаки жизни.

– Что там было? Я помню, как пытался напасть на барона Калана, решив, что хотя бы смогу уничтожить его, прежде чем вернусь в небытие. А в следующий миг я уже в этом… этой повозке. Где же Боженталь?

– Боженталь начал понимать суть замысла Калана, – мрачно пояснил Хоукмун, не сводя глаз с пирамиды впереди. – И потому Калан отправил его обратно, откуда бы он ни пришел. Но Калан еще и проговорился. Он сказал, что меня по ряду причин должен убить кто-то из друзей, другой слуга Рунного посоха. И тогда, сказал он, моему товарищу будет гарантирована жизнь.

Граф Брасс пожал плечами.

– Для меня это по-прежнему какая-то нелепица, порожденная извращенным умом. Какая разница, кто тебя убьет?

– Вот что я скажу, граф Брасс, – рассудительно начал Хоукмун. – Я часто повторял, что отдал бы что угодно, лишь бы ты не пал тогда на поле боя под Лондрой. Я даже пожертвовал бы жизнью. Поэтому, если когда-нибудь придет такое время, что тебе потребуется всё, обещанное мною, ты всегда сможешь меня убить.

Граф Брасс засмеялся.

– Если ты захочешь умереть, Дориан Хоукмун, то наверняка сможешь подыскать себе какого-нибудь хладнокровного убийцу в Лондре или куда мы там сейчас направляемся. – Он убрал в ножны сверкающий медной рукоятью палаш. – А я поберегу силы для встречи с бароном Каланом и его прислужниками!

– Если только они уже не подготовились к встрече, – сказал Хоукмун, пока перед ними всё быстрее и быстрее сменялись картины разных реальностей. У него закружилась голова, и он закрыл глаза. – Путешествие сквозь бесконечность, кажется, длится уже бесконечно! Когда-то я проклинал Рунный посох за то, что он вмешивается в мои дела, а теперь мне бы очень хотелось, чтобы здесь появился Орланд Фанк и дал дельный совет. Однако уже совершенно ясно, что Рунный посох не имеет к происходящему ныне никакого отношения.

– Ну и ладно, – проворчал граф Брасс. – На мой вкус, в этом деле и без того избыток магии и науки! Я буду счастлив, когда это закончится, даже если это будет означать и мой конец!

Хоукмун закивал. Он вспоминал Иссельду и детей, Манфреда и Ярмилу. Он вспоминал мирное существование в Камарге – с каким наслаждением он наблюдал, как возрождается жизнь на болотах, как зреет урожай! И он горько сожалел, что позволил заманить себя в ловушку, очевидно расставленную для него бароном Каланом, который отправил графа Брасса в иное время, чтобы смущать жителей Камарга.

И тут его кольнула еще одна мысль. А вдруг всё это – ловушка?

Может быть, на самом деле барон Калан хотел, чтобы они последовали за ним? Вдруг прямо сейчас их заманивают навстречу гибели?

Часть третья

Мечты старые и новые

Глава первая

Недостроенный мир

Граф Брасс, неудобно лежавший у закругленной стены сферы, застонал и перевернулся, громыхнув медным доспехом.