— ОТТО, ты коричневеешь на глазах. Боюсь, ты заразился великодержавным шовинизмом.

Кибермозг изобразил смешок, переходящий в кашель, но не принял шутки.

— Я запрограммирован и не могу произвольно менять свою политическую окраску. В отличие от вас, живых!

Испещренная кратерами изжелта-серая Луна закрывала половину бронепанорамы пилотской каюты. Впереди, в бездонной пустоте, парил гигантский голубой, в белоснежных разводах облачности, шар. Земля, какой она была двести лет назад.

Алекс Химмель полулежал в кресле, любуясь родной планетой и изредка лениво считывая показания приборов — мерцающие рубиновые знаки в информационном поле бронепанорамы. Скоро Корабль ляжет в орбитальный дрейф, экипаж перейдет в спускаемый аппарат и навсегда распрощается со своим космическим ковчегом. А пока можно расслабиться и подремать.

— Алекс, ты не спишь? — бесшумно вырастая у входа в каюту, спросила Хельга. Упругой походкой она прошла к соседнему креслу и взгромоздилась на него, по-турецки поджав под себя ноги.

— Не сплю, — хрипло ответил Алекс, даже не потрудившись открыть глаза.

— Даже не знаю, за что я так люблю тебя, соня ты этакий! — притворно вспылила Хельга и позвала: — ОТТО, ты меня слышишь? Налей патрону чего-нибудь тонизирующего.

— Стакан колы для джентльмена и масленку для леди, — попытался сострить ОТТО, вдруг заговорив пропитым голосом пожилого ковбоя.

— Брось свои глупые шутки и делай, что приказано! — осадила его Хельга, но в это время молчаливый робот-стюард вкатил столик на колесах. Аппетитно запахло тостами и кофе.

— Поди сюда, коротышка! — поторопила стюарда Хельга.

— Сегодня знаменательный день, сэр! — обратился предупредительный ОТТО к пилоту. — Сегодня я имею честь в последний раз приветствовать вас на борту Корабля. Приятного аппетита!

— Спасибо, ОТТО, — ответила за Алекса Хельга. — А теперь, будь добр, оставь нас.

— Слушаю и повинуюсь, — обиженно изрек ОТТО голосом джинна из арабских сказок.

— Что-то Кибер сегодня в ударе, — сонно пробормотал Химмель. — Старается угодить?

— А мы оба, и ОТТО, и я, наперебой стараемся угодить тебе. Только ты, Алекс, этого не замечаешь или принимаешь как должное. Выпей кофе.

— Спасибо, — Алекс привстал в кресле и потер ладонью лоб. — Я просто устал. Я не машина, иногда мне нужен покой.

— А мне жаль, что я — только машина. Я пытаюсь имитировать эмоции, хочется знать, что чувствует человек, что и как чувствует живая женщина.

— Ты максимально человекоподобна.

— Только подобна.

— Ты — самообучающаяся модель.

— Модель.

— Кроме того, ты — мой идеал, самая совершенная женщина. Господь Бог сотворил для Адама Еву, а Хроноразведка подарила мне тебя.

— Ты доволен мной?

— Абсолютно!

— И ты не променял бы меня на любую живую?

— Ни за что!

— Приятно слышать. Но я сама нахожу в себе массу недостатков. У меня ужасно неживые глаза, нет имитатора сердечных сокращений и несовершенна система теплообмена.