— Ну, зятек, — сказал Нусван, позвякивая перед Рустамом двумя пустыми стаканами. — Покажи свое умение — приготовь нам нужную дозу лекарства под названием «Джонни Уокер».

— С радостью, — добродушно ответил Рустам и взял стаканы.

— Да я пошутил, пошутил, — сказал Нусван, не выпуская из рук бутылку. — Нельзя заставлять жениха работать на собственной свадьбе. — Это была единственная колкая шутка, какую он отпустил по поводу профессии жениха.

Через час после подачи виски Руби отправилась на кухню: пришло время подавать обед. Большой стол придвинули к стене, на нем стояли закуски. Официанты, слегка покачиваясь под тяжестью блюд с горячей едой, покрикивали, прокладывая себе дорогу: «Пожалуйста, посторонитесь! Пожалуйста, посторонитесь!» Все почтительно расступались перед такой великолепной процессией.

Аппетитные запахи, доносившиеся из кухни и раньше, теперь внезапно заполнили весь дом, они щекотали ноздри, дразнили нёбо. На какое-то время воцарилась тишина. Кто-то громко пошутил, что у парсов еда всегда на первом месте и только потом беседа. Другой его поправил: нет, беседа — на третьем, а о том, что на втором, не принято говорить при дамах и детях. Те, кто стоял ближе, встретили эту избитую шутку заливистым смехом.

Руби хлопнула в ладоши: «Прошу! Обед подан! Пожалуйста, угощайтесь без стеснения! Еды на всех хватит». Она играла традиционную роль доброй хозяйки, никого не забывала и каждому говорила: «Простите, мы не смогли приготовить ничего достойного вас».

— Что ты говоришь, Руби, все просто замечательно, — отвечали ей. С аппетитом угощаясь, гости не забывали о беременности хозяйки и спрашивали, когда ждут малыша.

Нусван поглядывал на тарелки, шутливо поругивая тех гостей, которые мало ели.

— Что с тобой, Мина, ты шутишь! Воробушек и тот больше съест! — И он подложил Мине еще бириани. — Послушай, Хоза, возьми еще один кебаб — они вкуснейшие, поверь, ну еще один, будь умницей! — Несмотря на протесты гостя, Нусван ловко уронил в тарелку целых два. — Захочешь еще — прошу!

Когда тарелки у всех наполнились, Дина заметила, что тетя Ширин и дядя Дараб — родственники Рустама — сидят на веранде, в некотором отдалении от остальных, и подошла к ним.

— Ешьте, пожалуйста! У вас все есть?

— Более чем достаточно, дитя мое, более чем достаточно. — Тетя Ширин поманила Дину к себе, а потом сделала ей знак наклониться и сказала на ухо: «Если тебе что-нибудь будет нужно — помни, все что угодно, — ты можешь обратиться ко мне и Дарабу».

Дядя Дараб согласно кивнул — слух у него был отменный.

— Обращайся с любой проблемой. Рустам для нас — как сын. А ты — как дочь.

— Спасибо, — поблагодарила их Дина, понимая, что это не пустые слова. Она посидела с ними, пока они ели. Со своего места Нусван, помахивая тарелкой и вилкой, звал ее, приглашая тоже что-нибудь поесть. Немного позже, ответила жестом Дина, оставаясь с тетей Ширин и дядей Дарабом, которые и во время еды не спускали с нее любящих глаз.

Когда Нусван дал сигнал официантам наводить порядок, в доме еще оставалось несколько гостей. Они поняли намек и, поблагодарив хозяев, распрощались.

Уходя, один из гостей ухватил Рустама за лацкан пиджака и со смехом шепнул ему, обдав запахом виски, что им несказанно повезло: нет ни тещи, ни свекрови.

— Просто нечестно! Счастливец! Никто не станет спрашивать, все ли гладко прошло! И простыню не будут осматривать! — Гость ткнул Рустама пальцем в живот. — Ничего не скажешь, легко отделался!

— Всем спокойной ночи, — говорили Нусван и Руби.