- Кто тебе такое подсказал?

- Моя интуиция.

Профессор вдруг прекратил спор. А что, если обрывок ремня принадлежал кому-то из членов экипажа? Но ведь экипаж погиб. Ну и что? Какие-то вещи мог выкинуть на берег Океан. Как алмаз из солнечного паруса. Все сходилось. Алмаз, "Елена Прекрасная", даже кусок композита для гробов - намек на гибель корабля. Да, задал загадку Корман, пусть лежится ему покойно в морге "Эдема".

Но при этом что-то подсказывало археологу: отгадка в поддельных рельефах. Ощущение, что он на верном пути, его не покидало. Археолог без интуиции - не археолог. Этот постулат известен еще со времен Шлимана.

- Привет, дружок, - обратился Платон к исследовательскому компу. - Что нового на сайте Эгеиды?

- Появилась голографическая запись Слокса. Включить?

- Давай.

Слокс вывалился в комнату в своем кресле-антиграве почти как настоящий. Улыбнулся человекоподобной улыбкой и заговорил:

- Кто ратует за исключительно морское существование Эгеиды бессознательно, а скорее, сознательно, хочет полного исчезновения нашей цивилизации. Мы - уникальная раса, сумели сменить один образ жизни на другой. Какой еще галактический народ смог полностью измениться и изменить свою планету, и при этом не утратить своего прошлого? Мы достаточно пластичны и восприимчивы к внешним воздействиям, и мы можем сформировать новый образ галактического существа, то есть сделать то, что не под силу людям. Лишь находясь на суше, можно оценить море. Лишь отталкиваясь от суши, можно оберегать море. Столица моря может быть только на суше. Для разогрева цивилизации нужна зона конфликта. Лучшая зона конфликта - это граница стихий...

Слокс-голограмма кружился по комнате домус-блока. Его голос завораживал. Он не говорил - колдовал:

- Наше главное достояние - Океан. Эгеида не может лишиться Океана. Но путь в Океан - это отказ от Океана. Находясь в Океане, нельзя оборонять Океан. Великолепный чистый сакральный подвиг умерщвления принесен нам именно Океаном. Подвиг во имя высокого разума.

- Заткнись!

И Слокс замолчал. Но его голограмма продолжала кружить по комнате и беззвучно открывать рот.

- Отключить связь, - приказал профессор компу. И Слокс исчез.

- Тайна Эгеиды - в ее прошлом! - выкрикнул Платон. Как будто с кем-то спорил. Со Слоксом? Или с Дерпфельдом?

Все споры умозрительны и бездоказательны. Логика не работает, данные засекречены. Что происходит с цивилизацией, когда она ломает свой ментальный ориентир? Она погибает. Даже если при этом кажется, что продолжается развитие. Даже если армии Империи захватывают одну страну за другой, это уже не имеет значения. Если боги умерли, значит, скоро умрут и люди. И останутся только руины - более или менее величественные. На святыню нельзя поднять руку. Против богов не восстают. Да, их убивают. Но только вместе с собой.

Для Эгеиды, планеты Восьми Материков, Океан, этот символ хаоса, не мог быть богом. Наверняка прежняя культура ориентировалась на сушу. Корабли на старинных изображениях примитивны - уж явно не морской народ создавал эти катамараны и плоскодонные баржи, и пыхтящие от натуги, плюющиеся черным дымом пароходы. Их назначение - перебраться из одной бухты в другую. Их предел - опасливое каботажное плавание. Да и к чему большее, если все материки были связаны друг с другом удобными перешейками? Обрабатывай камень, мости дороги и строи, строи... Крепости-замки, вот символ прежней Эгеиды. Крепости над морем. А что теперь? Теперь эгейцы мучительно ищут свой путь. И находят лишь возможность уцепиться за берег, втиснуться в кресло стража и радоваться своей жизни. Да, Стато радуется. И Морив. И Криг... И Имма. Стоп. Имма совсем не радуется. Напротив, кричит от отчаяния. И готова бежать. А что, если сыграть на этом... Кажется, она готова на все, лишь бы покинуть Эгеиду.

Платона осенило.

- Вил,-крикнул он.