Возможно, индеец-христианин спрятал реликвию во время восстания пуэбло, а потом передавал ее из поколения в поколение – такие случаи задокументированы. После восстания немало индейцев продолжали втайне практиковать христианство. Многие религиозные атрибуты, относящиеся к эпохе до восстания, сейчас находятся в кива, святилищах индейцев-пуэбло. Их берегут как зеницу ока.
В этот момент Нора спиной почувствовала чье-то присутствие и обернулась. В лабораторию входил Коннор Дигби. Поздоровавшись с Норой и Чавесом, он подошел ближе:
– Слышал о вашей потрясающей находке. Не возражаете, если я на нее взгляну?
– Нет, конечно, – ответила Нора и встала со стула, уступая ему место.
После встречи с президентом института и Норой Дигби быстро избавился и от синего блейзера, и от полосатого галстука. Теперь он носил простой удобный пиджак и рубашку с расстегнутым воротом. С тех пор как Дигби приступил к своим обязанностям, он вел себя тихо и в чужие дела не лез. Главным образом он был занят тем, что приводил в порядок кабинет, перетаскивая туда свои книги и журналы. Короче говоря, его присутствие было практически не заметно. С Норой Дигби разговаривал дружелюбно и даже довольно-таки почтительно. Он производил впечатление приятного парня, который искренне хочет вписаться в коллектив и со всеми поладить.
Дигби посмотрел в окуляр и тихонько присвистнул:
– Действительно, есть на что посмотреть. Какая это эпоха?
– До восстания пуэбло, – ответил Чавес. – Думаю, кресту не меньше четырехсот лет.
– Потрясающе. – Дигби встал. – Извините, что прерываю, но мне стало очень любопытно, по какому поводу столько шума, вот и не удержался. Больше не стану вам мешать.
– Вы нам совсем не помешали, – ответила Нора.
Когда Дигби вышел за дверь, она снова села на стул и повернулась к Чавесу:
– О чем еще мне следует упомянуть в отчете для ФБР?
Чавес в задумчивости пожевал губами:
– Вы можете попросить, чтобы по завершении расследования Бюро пожертвовало крест институту?
Нора нахмурилась. До этого она даже не задумывалась, кому будет принадлежать реликвия.
– Если крест не украден, то его, скорее всего, передадут потомкам погибшего, – ответила она.
– Ах да, разумеется. И кстати, я хотел вам кое-что показать. Если не трудно, переверните крест еще раз.
Нора исполнила его просьбу.
– Видите отметины наподобие печатей?
Нора присмотрелась повнимательнее. Действительно, на мягком золоте имелись два вида круглых отпечатков, каких-то символов, почти стертых.
– Скорее всего, это обозначение пробы или своего рода знак качества. Сделайте для меня четкий увеличенный снимок, и я изучу эти печати как следует. Думаю, они помогут определить точную дату изготовления креста и его происхождение.
С этими словами Чавес еще сильнее нахмурил свои густые брови.
16
Кори наблюдала за тем, как Хаки принес рюкзак со снаряжением для спуска по веревке и поставил его на землю на краю плато. Криминалист расстегнул молнию и достал все, что необходимо: две страховочные системы, веревку, карабины, жумар. Снаряжение радовало качеством: бóльшая его часть оказалась совсем новой. От края уступа в каньон сбегала крутая горная дорога, но из-за обвалов ее давно засыпало камнями, поэтому спуститься можно было только по веревке. Примерно в семидесяти футах под собой Кори заметила огромную кучу отходов золотодобычи, которая могла послужить удобной посадочной площадкой. Рядом располагался вход в шахту.
Кори надела страховочную систему, пристегнула карабины и спусковое устройство, натянула перчатки и водрузила на голову шлем. Хаки выбрал в качестве опоры крупный можжевельник на краю обрыва, привязал к нему веревку и убедился, что надежно ее закрепил. |