— Какое число тебя интересует?

— Не знаю. Пожалуй, последние два-три дня.

— Здесь записи за неделю. Тебя ведь интересует только то, что брали, верно?

— Верно.

Босх забрал тетрадь и отошел к стойке. Хауди совсем не обязательно знать, что он ищет. Впрочем, искать долго не пришлось. Частин получил коробку с вещественными доказательствами в семь утра. Босх поспешно заполнил бланк и, вернувшись к окошечку, положил перед ним тетрадь и требование.

— Думаю, коробка где-то здесь. Ее брали сегодня утром.

— Нет, приятель, у нас здесь с этим строго. Порядок блюдем.

— Не сомневаюсь, — улыбнулся Босх.

Хауди положил на место тетрадь, заглянул в бланк и, захватив тележку, похожую на те, которыми пользуются на поле для гольфа, исчез в лабиринте стеллажей. Вернулся он минуты через три. В тележке лежала розовая коробка. Дежурный отодвинул засов, открыл окошко и передал коробку Босху.

Босх направился к одной из крохотных кабинок у дальней стены, чтобы проверить содержимое розовой коробки.

Судя по ярлыку, в ней лежали вещественные доказательства по старому, давно закрытому делу: расследованию действий детектива Фрэнсиса Шихана, застрелившего пять лет назад Уилберта Доббса. Коробка была заклеена скотчем, и Босху пришлось немало повозиться, вскрывая ее с помощью висевшего на ключной цепочке маленького перочинного ножа. Зато нужный предмет он нашел гораздо быстрее.

Сквозь толпу демонстрантов Босх прошел так, как будто не замечал никого и ничего, не слышал распеваемых лозунгов «Нет правосудия — нет мира» и брошенных лично ему оскорблений. Он знал, правосудие не завоевывают плакатами и картонными гробами. Каждый отстаивает его сам, становясь на сторону добра и справедливости. И еще он знал, что настоящее правосудие не различает никаких цветов, кроме одного: цвета крови.

Добравшись до машины, Босх открыл кейс и, порывшись в бумагах, нашел листок со списком телефонов всех, кто вошел в его группу в ночь с пятницы на субботу. Потом отправил на пейджер Частина короткое сообщение и стал ждать, наблюдая за протестующими. Минут через пять несколько телевизионных бригад неожиданно снялись с места и, прихватив оборудование, устремились к своим фургонам. Посмотрев вверх, Босх увидел, что вертолеты тоже улетели. Он взглянул на часы — было без десяти одиннадцать. Поспешный маневр телевизионщиков перед самым выходом в эфир мог свидетельствовать только об одном: где-то что-то случилось.

Босх включил радио, всегда настроенное на волну новостей, и услышал взволнованный, слегка дрожащий голос:

— …из грузовика и снова избили. Некоторые прохожие попытались вмешаться и остановить нападавших, но толпа, состоящая главным образом из молодежи, не подпустила их к месту происшествия. Нападению подверглись и пожарные, на выручку которым подоспел взвод полицейских. Пострадавшие патрульные были спасены и получили первую медицинскую помощь, а раненых, по нашим сведениям, тут же отправили в ближайшую больницу Дэниела Фримена. Оставленную на перекрестке пожарную машину толпа попыталась перевернуть, а потом, не преуспев в этом, подожгла. Прибывшее подкрепление быстро оцепило район беспорядков, несколько десятков участников которых были арестованы, остальные же рассеялись по жилым кварталам, прилегающим к бульвару Норман…

Зазвонил телефон, и он выключил радио.

— Босх.

— Это Частин. Чего тебе?

Частин находился где-то на улице — Босх слышал крики и звуки машин.

— Где ты? Нам надо поговорить.

— Только не сегодня. Я на дежурстве.

— Где ты?

— В южной части нашего замечательного города.

— В первой смене? Я думал, все детективы во второй смене.