— Фрэнки, что здесь происходит?

— Гарри? А ты что тут делаешь? — удивленно спросил Шихан, затягиваясь сигаретой.

— Вызвали. Ирвинг позвонил.

— Дерьмовое дело. Извини, напарник. Я бы такого и врагу не пожелал.

— А что такое?

— Тебе лучше поговорить сначала с боссом. Он тут никому и рта раскрыть не дает. Полная секретность.

Босх замялся. Шихан выглядел не лучшим образом, но, с другой стороны, они не виделись несколько месяцев. Под глазами его бывшего партнера залегли темные круги, но отчего и когда они появились? Босх вспомнил собственное отражение в окне.

— У тебя все нормально, Фрэнсис?

— Лучше не бывает.

— Ладно, потом потолкуем.

Он отошел к стоявшим у угла вагончика Эдгару и Райдер. Эдгар едва заметно кивнул влево:

— Заметил? Здесь Частин со всей своей шайкой. Интересно, этим-то придуркам что тут нужно?

Босх повернулся и действительно увидел державшуюся особняком группу парней из отдела внутренних расследований.

— Понятия не имею.

Частин посмотрел в сторону детективов, и на мгновение взгляды мужчин встретились. Впрочем, Босх тут же отвел глаза. Нет смысла заводиться только из-за того, что на место преступления прибыли ребята из ОВР. Он еще раз оглядел собравшуюся толпу. В данный момент его больше волновало другое: что привело сюда дуболомов из ОГУ, чистоплюев из ОВР и даже заместителя шефа полиции?

Сделав Эдгару и Райдер знак следовать за ним, Босх направился к задней двери. В вагончике уже были установлены переносные прожекторы, освещавшие его, словно люстры гостиную. На месте преступления работали две группы криминалистов. Это означало, что Босх прибыл слишком поздно. Криминалисты берутся за дело только после того, как люди из службы коронера закончат предварительный осмотр: констатируют смерть жертв, сфотографируют тела, изучат раны, проведут идентификацию.

Босх заглянул в открытую заднюю дверь. Эксперты возились у двух тел. На одном из сидений в середине вагона лежала женщина. На ней были серые леггинсы и длинная белая футболка. На груди, в том месте, куда вошла пуля, расцвел большой кровавый цветок. Свесившаяся набок голова покоилась позади сиденья. Темные волосы и смуглая кожа свидетельствовали о том, что корни генеалогического древа убитой следует искать где-то на другой стороне южной границы. На соседнем сиденье лежал пухлый пластиковый мешок, из которого высовывалась свернутая газета.

На ступеньках у задней двери вагона лежал лицом вниз второй убитый — чернокожий мужчина в темно-сером костюме. С того места, где стоял Босх, рассмотреть лицо жертвы было невозможно — он заметил только огнестрельную рану на ладони правой руки. Босх знал, что в отчете о вскрытии ее назовут «защитной». В последний момент, увидев направленное на него оружие, мужчина инстинктивно вскинул руку, как будто надеясь таким образом отвести роковую пулю. За годы службы Босх повидал немало такого рода ранений, и каждый раз они наводили его на мысль о том, что человек в последние мгновения жизни способен на самые отчаянные и безрассудные действия. Попытка отвести пулю рукой была в этом ряду одним из самых отчаянных жестов.

Снующие туда и обратно криминалисты не мешали видеть уходящие вниз, в сторону Хилл-стрит, рельсы и замерший у подножия холма, примерно в трехстах футах от вершины, второй вагончик, представлявший собой точную копию первого. У турникетов тоже толпились полицейские, а несколько фигур маячили даже у закрытых дверей Гранд-Сентрал-маркет.